• И только сердце знает, #1

Глава 46

 

 Рейна проснулась оттого, что чья-то нежная рука ласкающим движением провела по ее телу. Она мечтательно вздохнула, однако когда открыла глаза, дыхание ее остановилось, пока она не осознала, что ее муж, а не кто иной залез в ее кровать.

 — Господи! Ранульф, ты напугал меня.

 — Но я вовсе не собирался делать это, леди, — ответил он, улыбаясь.

 Ее щеки покрылись едва заметным румянцем, ибо она все еще не могла привыкнуть к его страстному разговору, хотя уж точно не имела ничего против.

 — Ты только что вернулся?

 Было уже раннее утро, если свет за занавесками имел какое-то значение.

 — Нет, мы с Уолтером приехали вчера поздно вечером. А ты уже так сладко спала, что я решил не будить тебя.

 Говоря это, он нежно ласкал ее пупок, напоминая о том, что находилось внутри.

 — Ты замечаешь, что со мной произошли некоторые изменения, Ранульф?

 — Никаких! — Его рука дотронулась до се груди, от чего мгновенно ожил чувственный сосок.

 — Вообще-вообще?

 — Вообще-вообще. А почему ты спрашиваешь?

 — Нипочему! — обиженно надулась она.

 — А во мне ты замечаешь какие-нибудь перемены? — подшучивал Ранульф над ней.

 — Только то, что ты стал еще глупее! — проворчала она.

 Ранульф счастливо улыбнулся и притянул ее к себе, чтобы обнять.

 — Почему бы тебе просто не сказать об этом?

 — О чем?!

 Он снова положил руку на ее живот, а потом наклонился, чтобы поцеловать его.

 — О том, о чем Уолтер сказал мне почти два месяца назад.

 — Так ты знаешь? — замерла она. — И ничего не говорил?

 — Это преимущество жены — сказать об этом мужу. И я ждал, пока ты сделаешь это.

 — Извини меня, я знаю, что должна была сказать тебе, но…

 — Что но?

 — Причина уж слишком глупая, и мне не хотелось бы называть ее.

 Он принял подобное объяснение. «Никогда не спорь с беременной женщиной, — предупредил Ранульфа отец. — Ибо ты не поверишь тому бессмысленному бреду, что они могут наговорить тебе в такое время». А кроме того, в голове Ранульфа было много других мыслей, например, о том, чтобы познакомиться с этой новой заполненностью обожаемого тела жены.

 И именно это он и сделал, удивив Рейну тем, что все еще, даже зная о ребенке, хотел заниматься с ней любовью. Она была не настолько глупа, чтобы спрашивать его об этом, однако неловкость снова вернулась к ней, когда после пролетевшего незаметно часа страстных объятий Ранульф поднял голову с ее груди, чтобы встретить новый день. Значило ли это, что он привык к ней за эти месяцы совместной жизни, независимо от того, была она беременна или нет, он по-прежнему хотел обладать ею? Если это действительно было так, то…

 Улыбка Рейны была великолепна, полна радости и удовлетворения, пока…

 — 01 Я чуть не забыла, у нас гости, Ранульф, и ты должен знать…

 — У нас были гости, леди, — сказал он и прошел к двери, чтобы, постучав в нее, разбудить Ланзо. — Вчера поздно вечером они покинули Клайдон.

 — Неужели? — удивленно спросила она. — Ас чего это они так поступили?

 — Полагаю, леди осознала, что оставаться под этой крышей вредно для ее здоровья, — сказал он, не добавив ни слова.

 Рейна молчала. Раз эта парочка уехала и вряд ли собиралась вернуться, она могла успокоиться и удовлетворенно вздохнуть.

 Два месяца спустя в замок прибыл гонец с приказом Шеффорда выступать, и Рейна взорвалась от гнева. Она играла с Уолтером в шахматы, когда в зал вошел Ранульф и сообщил им эту новость. Оказалось, что Ротвелл нашел себе новую невесту, племянницу самого лорда Гая, которую он и опекал.

 Вот уже в течение нескольких недель ее замок в Йоркшире находился под осадой, однако сэр Генри только накануне узнал об этом и решил, что понадобится помощь Ранульфа.

 Рейна немедленно же начала возражать против этого, и чересчур возбужденно:

 — Это не более чем проверка, но она мне не нравится. Сэр Генри мог призвать на помощь десяток лордов, чьи имения расположены несравненно ближе к Йоркширу, чем Клайдон. Ты не должен ехать, Ранульф!

 — Прикусите язык, леди, — недовольно ответил он. — Я устал от безделья и потому слишком раздражителен. Я буду воевать везде, где только представится такая возможность.

 — И даже тогда, когда ты вовсе не обязан делать это?! — закричала она.

 — Я буду воевать только потому, что я люблю воевать! — закричал он на нее в ответ. — Именно для этого меня и тренировали, и это то, что доставляет мне больше всего удовольствия, кроме, конечно, занятий любовью с вами!

 Яркий огонь зажегся на ее щеках, и она еще сильнее вспылила:

 — И вам наплевать на то, что я чувствую, не так ли? Кто я вам, если не жена?

 — Вы неразумно ведете себя, леди, — проворчал Ранульф. — Ротвелл еще тот проходимец, но он и самый настоящий трус. Да он засверкает пятками, едва увидит, что прибыли свежие силы на помощь обороняющимся.

 — А если нет? — все еще бушевала она. — Я же люблю тебя, безмозглый ты болван! Неужели ты думаешь, что я хочу увидеть тебя истекающим кровью из-за какого-то глупого сражения?

 — Я тоже люблю вас, леди, но я не собираюсь отказываться от удовольствия помахать мечом лишь для того, чтобы удовлетворить ваше желание!

 — Тогда иди! И посмотришь, будет ли мне до этого дело! Она вскочила, однако не успела сделать и нескольких шагов, как он развернул ее к себе.

 — Ты любишь меня?

 — Да.

 — На самом деле?

 — Да. — Ранульф улыбнулся, — Я тоже люблю тебя.

 — Я знаю.

 Она вырвалась из его объятий и стукнула его по плечу.

 — Я не знала, что ты знаешь! Мог бы хоть сказать мне об этом!

 — Ну а теперь-то кто из нас двоих безмозглый болван? Я говорю тебе это каждую ночь, когда сжимаю тебя в своих объятиях. Говорю так, как умею.

 — Нет, милорд, скажите проще, — попросила она со слезами счастья на глазах. — Даже если бы вы кричали мне об этом, я бы все равно страстно желала услышать те простые слова!

 — Те слова?

 — Да.

 — Но они же так мало значат, — упрямился Ранульф.

 — Милорд, если бы я хотела услышать то, что обычно говорят трубадуры, я бы просто наняла одного из них. А от вас мне нужно, чтобы вы просто почаще говорили мне: «Я тебя люблю!"

 Ранульф усмехнулся:

 — Как прикажете, мой маленький генерал.

 Она подняла голову для длительного и страстного поцелуя. Он перестал поднимать ее после того, как в начале этого месяца едва не уронил, удивившись одному из бодреньких ударов своего сына.

 — А теперь, — сказала она, сияя от удовольствия, — забудешь ли ты про эту дурацкую войну?

 — Нет.

 — Ранульф!!!

 — Но я все еще люблю тебя! — прокричал он.

 Она рассерженно посмотрела на него и выскочила из комнаты, на этот раз не останавливаясь.

 — Она недолго будет злиться, — сказал Уолтер, не в состоянии скрыть веселье. — Она никогда долго не злится.

 — Однако я уеду, прежде чем она решит успокоиться. — И Ранульф с улыбкой добавил:

 — Я ненавижу ждать это. Она всегда так… так страстна, когда прощает.

 Уолтер крякнул:

 — Кто-то должен сказать ей, что ты это сказал!

 — Прикуси-ка язык! Если ты скажешь или намекнешь ей, почему я так часто подшучиваю над ней и поддразниваю ее, за свой проигрыш я отыграюсь на тебе.