Глава 26

 

 Шиина сделала то, что было в ее силах, — заперлась в южной башне. Девушка собиралась оставаться там до тех пор, пока Джеми не позволит ей покинуть замок Киннон. Как ей казалось, это был единственный выход. Заперев дверь в комнату, она по крайней мере могла быть спокойна, что к ней не будут приставать. Шиина запаслась продуктами, которых должно было хватить на несколько дней. Джеми, конечно же, об этом не знал. Девушка подумала: он наверняка рассчитывает, что голод заставит ее покинуть свое убежище.

 В тот вечер, когда лэрд Мак-Киннон вернулся в замок и обнаружил, что дверь в ее комнату заперта и что она не собирается отпирать ее в ответ на его требования, он просто выломал дверь. Когда перед Шииной предстал разгневанный Джеми, у нее не оказалось даже такой хрупкой защиты, как запертая дверь.

 — Что все это значит! Я знаю, вы слышали, как я вас звал и просил открыть дверь. Почему же, черт побери, вы не открыли?

 Шиина собрала все свое мужество.

 — Вы не имели права взламывать дверь, сэр Джеми. Если бы я хотела вас пустить, я бы открыла.

 — Но вы вообще молчали.

 — А если я даже сказала бы «уходите», разве вы услышали бы меня сквозь весь этот крик и грохот в дверь, что вы тут устроили? — парировала девушка.

 Джеми еще сильнее посуровел, но Шиина продолжала:

 — Я имею право на уединение. Ваш отец никогда не взламывал дверь в комнату вашей матери. Он уважал…

 — Но я не мой отец! — оборвал ее Джеми. — Я не потерплю никаких запертых дверей между мной и той, что я хочу. И как только мы поженимся и будем жить в любви и согласии, вы также их не пожелаете.

 У Шиины от возмущения не хватало слов.

 — У вас просто поразительная самоуверенность. И совершенно неуместная. Между мной и вами всегда будет расстояние!

 Она стояла перед ним подбоченясь, ее дыхание прерывалось, негодование клокотало в ней, а подбородок был гордо вздернут. При виде ее гнев Джеми испарился, и он усмехнулся.

 — Ох, вы еще прекраснее, когда ваши глаза загораются как сейчас. — Он улыбнулся. — Похоже, я никогда не смогу подолгу сердиться на вас.

 И это говорит Джеймс Мак-Киннон, человек, гнев которого обычно приводит ко множеству печальных последствий? Шиина растерялась.

 — Мне не нравится, когда меня не принимают всерьез.

 — Вам не нравится, вам не нравится, — передразнил он ее. — А что вам вообще нравится?

 — Свобода.

 — А была ли у вас когда-нибудь свобода? — несколько язвительно спросил Джеми. — Прежде чем попасть ко мне, вы были во власти отца.

 — Он давал мне свободу!

 — Неужели? Он давал? Или же вы ее сами брали, не спрашивая разрешения? Шиина отвела глаза.

 — Это неважно. — Девушка почувствовала себя неловко. — Но я и сейчас подчиняюсь ему, а не вам. И я буду делать, что мне скажет он, а не то, что хотите вы.

 — Вы это говорите серьезно? — Джеми опять усмехнулся. — Что ж, тогда мне, пожалуй, лучше разыскать его и спросить Мак-Эвена, одобрит ли он союз с Мак-Кинноном.

 — Нет! — в ужасе воскликнула девушка.

 — И это положит конец всем бесполезным спорам и препирательствам.

 — Нет! — еще раз вскрикнула Шиина. А Джеми продолжал:

 — Ведь если я захочу найти его, то разыщу. До Шиины вдруг дошел смысл слов Джеми.

 — Вы никогда не найдете его. Не теряйте понапрасну время, — убежденно заявила она.

 — Это не составит особого труда. Беседа с вашей тетушкой в Абердине может мне значительно в этом помочь.

 Девушка почувствовала себя загнанной в угол.

 — Я ненавижу вас, Джеймс Мак-Киннон!

 — Вы в этом уверены? — спросил он, внезапно ощутив усталость. — Что ж, я в этом не сомневаюсь. Но вы ненавидите не меня самого, а мое имя, и мне это все ужасно надоело. — Ее глаза расширились, и он поспешно добавил:

 — Вы нормально вели себя со мной, когда мы только встретились. И только после того, как узнали мое имя, в вас вселился ужас. Может быть, вы мне сможете это объяснить?

 — Я ничего не обязана вам объяснять, — тихо промолвила она.

 — Ну, конечно же, нет, — насмешливо заметил Джеми. — Ваш способ решения проблемы — простое игнорирование ее. Поэтому, если не возражаете, позвольте мне объяснить: вы наслушались историй, ужасных историй, которые поселили в вас страх передо мной еще до того, как мы даже встретились. Поправьте меня, если я не прав, Шиина. — Она молчала, и он продолжил:

 — Я вас не буду спрашивать, чего такого вы наслышались. Я даже не буду отрицать, что в некоторых байках есть доля правды. Но, учитывая, как передаются все эти истории, вы должны признать, что в них порой допускаются некоторые преувеличения.

 — Но я понимаю, что не во всех, — едко ответила Шиина. — Думаю, что в них все же больше правды, чем преувеличений.

 — Доля правды, Шиина. Но они не дают оснований безоговорочно осуждать меня, — с горячностью возразил он.

 — Но они дают основания считать, что вам нельзя доверять.

 Брови Джеми сдвинулись, его губы поджались в одну тонкую линию.

 — Посмотрите на меня, Шиина, — даже несколько грубо приказал он. — Забудьте мое имя и посмотрите на меня, как я есть. Давал ли я когда-нибудь лично вам повод для страха? Угрожал ли я когда-нибудь вашей жизни или причинил ли когда-нибудь вам зло?

 — Ну конечно же! — с готовностью ответила она'. — Вы постоянно приказываете мне. Вы говорите о помолвке, хотя знаете, как я к этому отношусь. Вы на каждом шагу командуете мной.

 — Будь проклято упрямство женщины! — не мог не закричать Джеми. — Все мое преступление заключается в том, что я хочу, чтобы вы стали моей. И если бы вы не побоялись быть честной, то признали бы, что в этом нет преступления. И вы сами не настолько противитесь в душе моему желанию, как говорите об этом.

 — Не правда! — воскликнула девушка. — Я клянусь…

 — Шиина, пора заканчивать все эти глупые препирательства.

 Он сделал к ней шаг, и они оказались почти вплотную друг к другу.

 — Иди ко мне, Шиина, — тихо и нежно сказал Джеми. — Хоть раз послушайся зова своего сердца.

 Она не прильнула к нему, но и не отодвинулась от него. Она знала, что даже если просто останется на месте, он сам подойдет и обнимет ее. Она помнила ласку его рук. Шиина закрыла глаза, вспоминая свои ощущения от его поцелуев. Но когда он обнял ее и нежно привлек к себе, ее ресницы взлетели вверх. Джеми напряженно смотрел в ее широко раскрытые глаза, казалось, он хотел заглянуть ей в душу. Может быть, он надеялся разгадать правду?

 — Шиина, я знаю, что ты чувствуешь, когда я тебя целую, но, может быть, ты забыла и надо напомнить.

 — Нет, я не забыла. Это из-за вашей дьявольской магии мне нравятся ваши поцелуи, только из-за нее.

 С какой внутренней убежденностью она это сказала!

 — Магия? Что ты придумываешь? Вся эта магия заключается в удовольствии, которое испытывают двое, когда они с одинаковой страстью желают друг друга. Дьявол здесь ни при чем.

 — Зачем вы это делаете? — в отчаянии воскликнула девушка.

 — Мне хочется быть рядом с тобой, Шиина, обнимать, ласкать тебя. А теперь скажи мне, — спросил он, — разве я тебе делаю больно? Нет, ведь я только обнимаю. И надеюсь украсть у тебя несколько поцелуев.

 Его губы прижались к ее губам, но Шиина вскрикнула от боли.

 — В чем дело? — заметив ее немного распухшие губы, спросил:

 — Из-за чего это?

 — Я… упала, — неубедительно пролепетала она. Джеми пристально посмотрел на девушку и вдруг взорвался.

 — Клянусь Всевышним, вы лжете! — он отпрянул, боясь, что может сорваться и ударить ее. — Всего один день как вернулись, и уже успели отдаться еще одному мужчине! — Гнев клокотал в нем. — Любой, только не я, так получается? Мало того, что мне пришлось пережить Джеймсона, так теперь уже кто-то из моих людей был с вами!

 — Как вы смеете обвинять меня? — Ярость охватила девушку, и она изо всех сил дала ему пощечину. — . — Сначала Джеймсон, а теперь это! Возможно, вам хочется, чтобы я была шлюхой, чтобы не чувствовать свою ответственность. Но я должна вас разочаровать. Только своему мужу я отдамся добровольно. Кто-то из ваших людей, надо же такое сказать! Да я вас всех ненавижу, вы все одинаковы для меня! Грубые скотины!

 — Тогда как же?..

 — На меня напали! Но какая разница, кто напал на меня, вы или кто-то из вашей семьи? Я здесь в небезопасности, и поэтому я заперлась в своей комнате. Но, оказывается, даже здесь у меня нет спасения — от вас!

 Глаза Джеми гневно сверкнули. Шиина отпрянула от него, с ужасом осознавая, что она наделала. Но не ее пощечина вызвала его свирепый взгляд.

 — Вас изнасиловали? — потрясенно спросил он.

 — Нет, до этого дело не дошло — на сей раз. Вы привезли меня обратно и не позволяете мне уехать, и в то же время вы ничего не сделали, чтобы защитить меня. Неужели я должна "каждый день проводить здесь в страхе перед всеми мужчинами, включая вас самих?

 Ее обвинения задели его за живое, потому что она была права. Это его вина. И он, и Колен привезли ее сюда, но никому не объяснили, почему она здесь и на каких правах.

 — Скажите мне, Шиина, кто напал на вас. — Его голос звучал обманчиво спокойно.

 — Зачем?

 — Наказание послужит примером и обеспечит вашу безопасность в будущем.

 — Конечно. Прекрасное решение проблемы, — с сарказмом заметила девушка. — Наказать человека за то, что у него такая же грубая натура, как и у вас. Наказать его за то, что вы лэрд, а он нет. А разве вы меньше виноваты, чем он?

 — Я с самого начала объявил о своих намерениях.

 — И вы считаете, что это вас извиняет? — парировала девушка. — Что ж, его намерения тоже были ясны, значит, вы и его должны простить.

 — Шиина…

 — Нет уж, выслушайте меня! Я вам не скажу, кто это был, так как он знал, что у меня здесь нет мужчины и заступника. Я сама ему об этом сказала.

 — Значит, вы могли избежать нападения? В словах Джеми звучало явное осуждение, и подбородок Шиины в негодовании вздернулся.

 — Даже ради своей безопасности, я не собираюсь лгать, заявляя о своей близости с вами. Из создавшегося положения есть только один выход, сэр Джеми.

 — Позволить вам вернуться в Абердин? Нет, есть еще один выход.

 Джеми начал мерить шагами комнату, похоже, он еще никогда не был так рассержен. Шиина с напряжением наблюдала за ним. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он очень тихо промолвил:

 — Мы поженимся.

 Он обернулся к ней и увидел, как ее смущение сменилось гневом. Шиина не знала, что эти слова для него было так же тяжело произнести, как для нее их услышать.

 — Это вы так решили? — Девушка все еще отказывалась поверить в услышанное. Неужели его высокомерию и самоуверенности нет предела? — Интересно, как вы собираетесь это сделать? На мое согласие можете не рассчитывать.

 — Мы поженимся! — ледяным тоном повторил он.

 На место ее гневу пришло чувство неуверенности. Неужели ему известен какой-то способ, как заставить ее? Может быть, она чего-то не продумала?

 — Еще только вчера вечером вы опять говорили о помолвке с сожительством. Почему же вы передумали?

 — Помолвка не прибавит вам желания стать моей, или же вы изменили свое решение?

 — Но вы говорили, что не женитесь на девушке, не переспав с нею.

 Это замечание только вызвало очередную вспышку гнева, и его ответ прозвучал жестоко:

 — Мои слова относились к девственнице, а мы оба знаем, что вы ею не являетесь. А раз вы не совершили самоубийство после этого, значит вам, должно быть, это понравилось. Видите ли, я боялся получить холодную жену. А вы ведь такой не будете, не так ли?

 От его слов у Шиины даже перехватило дыхание, ее щеки горели. Ответ девушки был резок:

 — Вы что же, собираетесь изнасиловать меня? И думаете так заставить меня пойти за вас замуж?

 — Нет. — Он холодно улыбнулся. — Мы скоро все равно поженимся, так что я могу подождать того, когда у меня появится послушная жена, готовая мне угождать и доставлять наслаждение.

 — Никогда! — закричала девушка, но он повернулся и вышел из комнаты. А она кричала все сильнее и сильнее:

 — Вы не сможете заставить меня! Вы меня слышите?

 Девушка опустилась на кровать, обхватив голову руками. Она опять оказалась в ситуации, с чего все и началось. Как и раньше, над ней нависла угроза выйти замуж за вождя горного клана, и она снова и снова перебирала в памяти все ужасные рассказы о нем, о его первой жене, о совершаемых им набегах. Ей вспомнился Найал, который говорил, что лэрд Мак-Киннон собирался избивать и насиловать ее и заставить страдать всю оставшуюся жизнь. Его ледяная ярость являлась этому подтверждением. Его заявление о браке шло не от сердца, о любви даже не было и речи. Им управляло вожделение, и в конечном итоге только от этого она будет страдать.