• Семейство Мэлори, #3

ГЛАВА VIII

 Сэр Энтони Мэлори сделал знак официанту, чтобы он принес еще бутылку портвейна, потом откинулся на стуле и взглянул на своего брата.

 – Знаешь, Джеймс, я буду скучать по тебе. Тебе надо было бы урегулировать свои дела на Карибских островах до возвращения домой. Тогда не было бы нужды возвращаться туда вновь. А то я так привык, что ты все время где-то здесь, рядом.

 – Откуда мне было знать, что вопрос о наследии несчастного Хокса будет урегулирован так быстро, – ответил Джеймс. – Ты забываешь к тому же, что единственной причиной, почему я вообще вернулся домой, было свести счеты с Эденом. Я и не знал, что он собирается жениться и стать членом нашей семьи. Не знал, что меня принимают обратно в семью и дни бродяжничества позади.

 – Тем более, что ты представил старшим нового племянника Джереми. Все так сентиментальны, когда дело доходит до семейных уз.

 – А ты сам не сентиментален? Энтони ухмыльнулся.

 – И я тоже. Но ты уже спешишь? Когда ты был здесь, мне вспомнились старые времена.

 – Да, времена на самом деле были добрые, и мы неплохо жили тогда, а?

 – Волочась за одними и теми же женщинами, – улыбнулся Энтони.

 – Слушая одинаковые нравоучения от старших.

 – Наши братья желают нам добра. Джейсон и Эдди слишком рано были вынуждены взвалить на себя груз ответственности за семью. У них совсем не было времени погулять. Им пришлось слишком много заботиться о нас.

 – Не стоит их защищать передо мной, старик, – ответил Джеймс. – Ты же не думаешь, что у меня на них зуб? Сказать по правде, я бы очень быстро сам себя оставил без гроша – быстрее, чем вы это сделали.

 – Но я не лишал тебя денег, – возразил Энтони.

 – Мальчик, выпей лучше, это поможет тебе восстановить свою память, – сухо ответил Джеймс.

 – Память у меня в порядке. Возможно, я был зол на тебя за то, что ты взял с собой на корабль Реджи восемь лет назад. Три месяца на проклятом пиратском корабле, а девочке едва исполнилось двенадцать лет. Но, если помнишь, я как следует отлупил тебя, когда ты, наконец, вернулся и привез девочку домой. И ты воспринял все без звука. Почему, объясни, пожалуйста.

 Джеймс удивленно поднял брови.

 – Ты считаешь, что я мог противостоять? Один против трех? Ты слишком хорошего мнения обо мне, дорогой.

 – Дело не в этом. Ты совсем не дрался в тот день. Ты даже не пытался оказать сопротивление. Джейсон и Эдвард могли и не заметить этого. Но я-то не раз сражался с тобой на ринге.

 Джеймс пожал плечами:

 – Я чувствовал, что заслуживаю трепку. Мне казалось милой шуткой взять племянницу в море, выкрасть ее из-под носа братцев. Я был разозлен на Джейсона за то, что он запретил мне видеться с Реган после того, как я…

 – Реджи, – автоматически поправил Энтони.

 – Реган, – повторил Джеймс, делая ударение на строгом имени и продолжая старый спор с братьями, как именно называть племянницу. Джеймс всегда предпочитал называть ее так, как ему нравилось, – Реган. – Сейчас братья улыбнулись, поняв, почему они спорят.

 Энтони пошел дальше. Он согласился:

 – Хорошо, сегодня вечером пусть будет Реган.

 Джеймс стукнул себя ладонью по уху.

 – Кажется, что-то произошло с моим слухом.

 – Черт подери, – сказал Энтони, то ли рыча, то ли смеясь. – Заканчивай свою историю, пока я не заснул. А, подожди, вот вторая бутылка.

 – Ты не думаешь меня снова надуть?

 – Даже и не мечтай, – ответил Энтони, наливая оба стакана до краев.

 – То же самое ты сказал в последний раз, когда мы были здесь, в «Уайте». Помнится, твой дружок Эмхерст вынужден был нести нас обоих на горбу домой – вечером. Ты так и не сказал, как на это прореагировала твоя маленькая женушка.

 – Не стоит и вспоминать, – ответил Энтони кислым тоном.

 Джеймс так громко рассмеялся, что несколько посетителей посмотрели в их сторону.

 – Не понимаю, что случилось с вашей светлостью. Похоже, что вы впали в немилость уже на второй день после женитьбы. Все потому, что ты не сумел убедить ее, что маленькая буфетчица, которая прилипла к тебе на какие-то несколько минут, не провела с тобой весь вечер. Тебе дико не повезло – маленькая потаскушка оставила несколько соломенных волосков на рукаве куртки, а жена их обнаружила. Но ты не сказал Рослинн, что в таверне-то мы оказались, разыскивая ее милого кузена Камерона.

 – Не сказал.

 – И не сказал, что потаскушка была моя, а не твоя?

 Энтони упрямо покачал головой.

 – И не собираюсь ей ничего объяснять. Достаточно того, что я сказал, что ничего серьезного не произошло, – я не принял сделанное мне предложение. Остальное – дело доверия. Мне кажется, мы уже обсуждали эту тему, братец.

 Оставь мою личную жизнь в покое. Моя маленькая шотландка вернется ко мне, я знаю, как добиться своего. Давай лучше вернемся к твоей великой исповеди.

 Джеймс потянулся за стаканом и отпил ровно столько же, сколько и Энтони.

 – Как я уже сказал, я был разозлен на Джейсона, что он даже не позволил мне видеться с Реган.

 – А ты ожидал, что он разрешит? После твоих пиратских похождений в течение двух лет?

 – Я мог заниматься чем угодно в открытом океане, но сам-то я не изменился. Он прекрасно знал, что я прекращу свою жизнь под именем Хока, если он только разрешит мне увидеть ее. Он лишил меня денег за то, что я бесчещу семью, хотя никто в Англии не знает, что капитан Хок и Джеймс Мэлори, виконт Ридинг – одно и то же лицо. Джейсон сделал свой выбор и не собирался мне уступать. Что было делать? Я похитил девочку.

 – Но ты мог бы прекратить заниматься пиратством, – заметил Энтони.

 Джеймс медленно улыбнулся.

 – Подчиняться диктату Джейсона? Когда я это делал? Кроме того, мне очень нравилось играть в пиратов. Был вызов, была опасность, и более того – я подчинил свою жизнь дисциплине и поэтому спас свое здоровье. Уезжая из Лондона, я чувствовал себя достаточно разбитым. Все эти похождения лишь подрывали здоровье, хотя и доставляли массу удовольствия, особенно когда дело уже доходило до задирания юбок очередной леди. Все опостылело, увеселения стали монотонными. Ничто уже не радовало.

 Энтони рассмеялся.

 – Мое сердце обливается кровью от жалости к тебе, старик.

 Джеймс налил еще вина из бутылки.

 – Пей, старая задница. Ты становишься жалостливее, когда напьешься.

 – Я еще не напился. Я и жене пытался объяснить это. Но она не поверила. Итак, ты ушел в море и жил чистой, здоровой пиратской жизнью.

 – Я стал пиратом-джентльменом, – поправил его Джеймс.

 Энтони согласно кивнул головой.

 – Конечно. Необходимо проводить различия. Каково, кстати, различие?

 – Я ни разу не топил корабль, никогда не брал его на абордаж, не дав шанса уйти. Кстати, таким образом, я потерял немало ценной добычи. Они обманывали меня. Я никогда и не надеялся завоевать славу удачливого пирата, но настойчивого, да.

 – Джеймс, для тебя все это было простой игрой. Но ты специально представил дело так, что Джейсон уверен – ты убивал, насиловал, скармливал людей акулам!

 – Почему бы и нет? Джейсон не будет до конца счастлив, если его лишить возможности кого-нибудь из нас проклинать. Пусть уж лучше меня – тебя эти проклятия слишком задевают.

 – Очень благородно с твоей стороны, – заметил Энтони саркастически.

 – Ты думаешь? – Джеймс улыбнулся и допил стакан. Энтони сразу же наполнил его. – Но я всегда был благороден.

 – Наверное, – неохотно согласился Энтони. – Сколько я помню, ты всегда заводил Джейсона и провоцировал его своими выходками.

 Джеймс пожал плечами.

 – Мальчик, во что превратится жизнь, если убрать остроту ощущений?

 – Мне кажется, тебе всегда нравилось, как Джейсон вставал на хвост от злости. Признайся.

 – Но у него это отлично получается, не думаешь? Энтони усмехнулся, а потом хмыкнул.

 – Хорошо, не имеет значения, почему и отчего. Тебя снова приняли в семейство, простили все твои прегрешения. Но ты так и не ответил на мой вопрос о трепке, которую ты почти добровольно принял.

 Бровь Джеймса вновь поползла вверх:

 – Разве? Должно быть, ты меня прерываешь, и я не могу закончить свою историю.

 – Я затыкаюсь.

 – Невозможно.

 – Джеймс…

 – Слушай, Тони. Поставь себя на мое место, и все сразу станет ясным. Все не так уж и сложно. Я хотел тоже заботиться о своей племяннице, Реган. Я думал, ей понравится немного попутешествовать по свету. Кстати, ей на самом деле понравилось наше путешествие. Но как бы мне, ни нравилось ее пребывание на корабле, я осознал всю глупость затеи еще до того, как вернул ее домой. Я не занимался пиратством, пока она была на корабле. Но море никому не дает гарантий. Штормы, другие пираты, враги. Все может случиться в море. Риск для нее был минимальным, но он был. А если что-нибудь случилось бы с Реган…

 – Бог мой, бессовестного Джеймса Мэлори преследует чувство вины? Конечно, мне и в голову не приходило!

 – У меня бывают свои причуды, – сухо ответил Джеймс, бросив на Энтони взгляд, полный отвращения. Ему был неприятен его смех.

 – Что я такого сказал? – спросил Энтони невинным тоном. – Не обращай внимания. Лучше выпей еще немного. – Он отлил из бутылки. – Знаешь, – добавил он с задумчивой улыбкой, – я представлял ее своим друзьям как девицу в высшей степени строгую, хотя имел ее всегда, когда хотел. Ты же отдал ее шайке головорезов…

 – Головорезы-то как раз относились к ней в высшей степени почтительно…

 – Да, с нашей помощью Реджи получила законченное образование.

 – Она и сама не промах. Поэтому и вышла замуж за такого проходимца, как Эден.

 – Киска любит его, вот в чем жалость.

 – Я и сам об этом уже догадался.

 – Продолжай, Джеймс. Тебе он не нравится, потому что слишком похож на нас. А тот, кто похож на нас, не слишком хорош для Реджи.

 – Вот уж нет, поэтому он тебе не нравится. Я же хорошо помню те оскорбления, которые он бросал мне в лицо, когда мы столкнулись в море. Он бросил мне эти оскорбления уже после того, как чуть не погубил мой корабль.

 – Ты же сам на него напал, – отметил Энтони, уже не раз слышавший историю об этом морском сражении, во время которого был ранен сын Джеймса, – вот еще почему он бросил пиратство.

 – Кроме того, – настойчиво продолжал Джеймс, – он еще раз оскорбил меня, засадив в тюрьму в прошлом году.

 – После того, как ты чуть не вышиб из него мозги. Ты говорил еще, что и Николас получил свое перед тем как отбыть в Вест-Индию. Наверное, тоже гонимый совестью?

 – Потому что он едва избежал виселицы.

 Энтони загудел:

 – Похоже на него, наглый щенок. Но воздай ему должное. Если бы тебя не арестовали по милости нашего нового родственника, ты не сумел бы так чисто замести следы капитана Хока. Теперь же мосты сожжены, а вины на тебе нет. Ты вновь можешь ходить по лондонским улицам не оглядываясь.

 За это заявление стоило выпить, и они осушили стаканы.

 – Когда это ты начал защищать этого молодого петушка?

 – Боже милостивый, разве я этим занимаюсь? – Энтони искренне ужаснулся. – Прости меня тогда, старик. Больше такого не повторится. Он становится все более неприятным.

 – Реган заставит его расплатиться за все, – усмехнулся Джеймс.

 – Как это?

 – Кончится тем, что всякий раз, когда он невежливо отзовется о ком-либо из нас, а Реган это услышит, он будет спать на диване.

 – Черт возьми.

 – Сущая правда. Он мне сам рассказывал. Тебе на самом деле необходимо чаще бывать у них, пока меня нет.

 – Я пью за это, – рассмеялся Энтони. – Эден на диване. Великолепно.

 – Не смешнее того дерьма, в которое ты вляпался по милости своей женушки.

 – Лучше остановись.

 – Мне безразлично. Надеюсь только, что к моему возвращению через несколько месяцев в вашей семейной жизни будет полный штиль. Тем более, я отдаю Джереми братьям, никаких буферов не останется. Только ты и маленькая шотландка… одни.

 Улыбка Энтони была спокойной, но с искоркой злости.

 – Ты поспешишь вернуться?