Глава 8

 Шийна проснулась позже обычного, ведь полночи ушло на поиски брата. Солнечные лучи уже проникли в крошечное окошко, Шийна оделась и поспешила в комнату Найела. Он еще был в постели.

 Ей пришлось несколько раз крепко встряхнуть его, но и после этого Найел только что-то промычал, не открывая глаз. Шийна, однако, не отступила.

 — Просыпайся, братик, — сказала она и снова встряхнула его.

 — Ох. Шийна, отстань от меня, — пробормотал Найел, — я не выспался.

 — Мне хотелось бы узнать почему, — повысила голос сестра, вспомнив, как она в страхе искала его среди ночи. — Я приходила ночью поговорить с тобой, а тебя не было. Куда ты ходил, Найел?

 Он не ответил, так как уже снова крепко спал. Шийна вышла из терпения и не слишком ласково шлепнула брата пониже спины.

 — Где ты был, Найел?

 — Я не могу тебе этого сказать, Шийна, — с трудом выговорил он. Тебе незачем это знать.

 Шейна нахмурилась. Потом ее внезапно пробрала холодная дрожь. Дело ясное, ей не следовало знать о том, что брат снова был у Маккинниона.

 — Ох, Найел, только бы никто не узнал, — прошептала она, но брат ее не услышал.

 Шийна оставила его в покое. В зале было почти пусто. Только служанка находилась там, возле стола с остатками завтрака. Шийна поглядела на остывшие лепешки, без всякой охоты отведала овсяной каши со сливками, и на душе стало еще неспокойнее.

 — Что происходит, Эйлис? — спросила она у служанки. — Где отец и остальные мужчины?

 — Это я и сама не прочь бы узнать, барышни, — отвечала явно недовольная служанка. — Поднялась какая-то суматоха во дворе, и сторож прямо-таки бегом прибежал повидать вашего батюшку. И все разом вскочили изза стола.

 Шийна решила спуститься во дворик, но в дверях дорогу ей загородили Маргарет и Элспет.

 — А, вот и ты! — обратилась к ней Маргарет. — Где же ты была во время всего этого переполоха?

 — Я только что спустилась, — ответила Шийна. — Что случилось?

 — Разве ты не слыхала? — изумленно спросила Элспет. — Маккиннион бежал. Отец пока этого не говорил, но ему явно помог Макдоно. Кто же еще?

 — Лучше бы не разрывать твою помолвку, — холодно проговорила Маргарет. — Я просто не перенесу еще одну отсрочку моей свадьбы. И Гилберт тоже.

 И обе оставили Шийну, не обратив внимания на ее реакцию. Она же стояла окаменев, и все тело у нее горело от бурного прилива крови, которая словно стремилась вырваться из жил. Аласдер не знал о том, что Маккиннион здесь, и, значит, не мог его освободить. Ох, Найел, Найел, что же ты натворил?

 Ей не надо было его спрашивать. Она почему-то была уверена, что Маккинниона освободил брат. Но зачем? Шийна сделала глубокий вдох, прислонившись к дверному косяку. Она знает ответ. Все дело в угрозах Уильяма и решении отца. Чтобы не допустить ее свадьбы с жестоким врагом, он дал этому врагу убежать.

 Оцепенение и страх прошли, и теперь Шийне хотелось помчаться наверх и осыпать брата благодарными поцелуями. Ей уже не надо опасаться дикого горца! А если обвинят в его освобождении Макдоно, то не придется выходить замуж и за него.

 Она стояла и счастливо улыбалась, а холл тем временем наполнялся людьми, и Шийна вдруг встретила устремленный на нее хмурый взгляд отца.

 — С чего это ты так сияешь? Радоваться вроде бы нечему, — сурово заметил он.

 — Я рада, что он убежал, — без всякого страха призналась Шийна. — Ты собирался выдать меня за него, а я никогда не простила бы тебе этого.

 Шийна не заметила долговязую фигуру Уильяма, подошедшего к ней сзади, но в ту же минуту он очутился рядом с ее отцом.

 — Ты искал причину, Дугалд. Вот она, — сказал Уильям.

 — О чем ты? — спросила Шийна, переводя глаза в серьезного и строгого лица Дугалда на Уильяма.

 — Ты не отрицаешь, что спускалась во двор нынешней ночью? — вкрадчиво спросил Дугалд.

 — Мне не спалось, отец, и я вышла пройтись. Что в этом плохого?

 — Убедительное объяснение, — подчеркнуто сухо заметил Уильям.

 — А как бы вы, дядя, объяснили, что тоже были там в это время? сверкая глазами, обратилась к нему Шийна. — Вы почему-то забыли упомянуть об этом.

 — Я не обязан ничего объяснять. — Уильям, в свою очередь, метнул на Шийну злобный взгляд. — Ведь не я же хотел, чтобы Маккиннион бежал. А ты только что заявила, что рада его побегу.

 — Ты считаешь, что я его выпустила? — задохнулась от негодования Шийна.

 — Либо ты, либо твой брат, — отрезал Уильям.

 — Как ты смеешь обвинять Найела? — с яростью выкрикнула Шийна. — Ему было запрещено даже подходить близко к подземелью, и он не посмел бы ослушаться!

 — Она права, — согласился Дугалд. — О парне речи быть не может.

 — А обо мне? — Шийна повернулась к отцу, не в состоянии поверить, что он способен даже подумать такое.

 Он не ответил, и Шийну охватил панический страх. Молчание отца обвиняло ее. Но как он мог?

 Все остальные уже собрались вокруг них и слушали разговор; Шийна поняла, что тяжесть обвинения падет на нее. Явился и ее нареченный, вид у него был прямо-таки устрашающий. Как он смеет? И почему отец не обвиняет его?

 Шийна вспыхнула со всей силой своего бурного темперамента. Она указала на жениха.

 — Я не понимаю, почему обвиняют меня, а не его! У него больше оснований помогать Маккинниону!

 Серые глаза Аласдера двумя кинжалами вонзились в лицо Шийны.

 — Я не стану отвечать на это обвинение, — произнес он сдержанно и твердо. — И не собираюсь жениться на девушке, которая нападает на своего нареченного и предает свою семью!

 Он удалился из зала, а Маргарет визгливо закричала:

 — Аласдер разорвал помолвку! Она так и задумала! Слабая тень удовлетворения промелькнула в горящих глазах Шийны, но отец уловил эту тень и взревел:

 — Это правда, Шийна? Она ответила не сразу.

 — Я не хотела выходить за него замуж, как ты знаешь, но я не прибегла бы к таким уловкам, чтобы предотвратить брак. Скажи, почему ты разрешил ему уйти, даже не спросив ни о чем?

 — Неужели ты думаешь, что в то время как у меня в подземелье находится такой узник, я позволил бы его союзнику свободно ходить повсюду? — очень резко возразил дочери Дугалд, — За комнатой Макдоно следили, и я уверен, что он не покидал ее нынче ночью.

 Получалось, что только у нее была причина освободить горца — у нее и у Найела. Но брата не заподозрили, и она должна остерегаться, чтобы не бросить на него тень. Он сделал это ради нее. И она не допустит, чтобы он пострадал из-за своего поступка. Слава Богу, что его здесь нет, он мог бы проговориться. Но очень больно, что отец так легко поверил в ее вину.

 — Шийна, это сделала ты?

 — Слишком поздно спрашивать меня об этом, отец, — сдавленным голосом произнесла она. — Ты уже признал меня виновной. Я вижу это по твоим глазам. Как ты мог?

 — Пусть не выкручивается, — поспешил вмешаться Уильям. — Она заслуживает, чтобы ее повесили за предательство.

 — Я не собираюсь вешать свою дочь за то, что она совершила в отчаянии, — отрезал Дугалд. — Между прочим, Уильям, я не говорил Шийне, что ей придется стать женой Маккинниона, а значит, сказал ты, и ты виновен не меньше, чем она, и я был бы тебе признателен, если бы ты больше не вмешивался в это дело.

 Уильям сообразил, что лучше промолчать.

 — Но ты не можешь просто забыть это, отец! — выкрикнула Маргарет. Ты всегда предпочитал ее всем нам, и вот как она отплатила тебе.

 — Замолчи, дочь моя!

 — Нет! Я должна высказать все, — настаивала Маргарет. — Я не хочу снова откладывать свою свадьбу. Ты просил меня подождать, чтобы не позорить Шийну, но сегодня она опозорила всех нас. Ее помолвка разорвана, и ни один другой мужчина не возьмет ее в жены, потому что если уж она предала свою семью, то может предать мужа. Ей больше нельзя доверять.

 — Твоя свадьба состоится в назначенное время, Маргарет, — произнес Дугалд усталым и опечаленным голосом; по-видимому, он понял, что слишком поспешил обвинить Шийну, однако было поздно исправлять ошибку. — Шийна покинет Тауэр-Эск.

 Шийна неподвижным взглядом уставилась на отца: испуганная и потрясенная, она не верила своим ушам. Изгнание? Ее отошлют из дома, удалят из семьи?

 — Не смотри на меня так, Шийна, — все тем же упавшим голосом проговорил Дугалд. — Это не больше того, что ты заслужила.

 — Куда я должна уехать? — с трудом выговаривая слова, спросила Шийна.

 — Ты поедешь к своей тетке в Абердин. Монастырь — самое подходящее место для того, чтобы обдумать, какой вред ты причинила семье. А сейчас уходи к себе и оставайся в своей комнате до завтра. Потом тебя отвезут на север.

 Шийна бегом выбежала из зала, чтобы никто не увидел ее слез. К счастью, никто за ней не последовал, и она успела осушить глаза, прежде чем войти в комнату к Найелу. Брат еще спал, и Шийна постояла некоторое время молча, собираясь с мыслями.

 Наконец села на постель и сказала:

 — Найел, ты должен проснуться и выслушать меня до того, как сюда ктонибудь войдет.

 Серьезный тон ее голоса встревожил брата, и он, сразу проснувшись, сел на кровати. Взглянув сестре в лицо, понял, в чем дело.

 — Поднялась тревога? — начал он. — Они узнали, что он убежал?

 — Да, узнали, — убитым голосом подтвердила Шийна. Найел решил, что она осуждает его, и заговорил быстро и горячо:

 — Я должен был это сделать, Шийна! Маккиннион говорил, что станет бить и насиловать тебя, будет мучить всю жизнь за то, что его заставили на тебе жениться!

 — Боже мой! — еле выговорила Шийна в ужасе от того, что услышала.

 — Теперь ты понимаешь, что я должен был выпустить его, он не хотел ничего слушать. Прямо-таки пришел в ярость. Твердил, что никто не может заставить Маккинниона поступить против его воли и не пострадать за это. Он поклялся, что будет мучить тебя без конца.

 — Тогда я вдвойне благодарна тебе, Найел, — ласково проговорила Шийна.

 — Благодарна? Так ты не сердишься?

 — Я поняла, что ты сделал это ради меня. И я тебе по-настоящему благодарна. И пожалуйста, не расстраивайся, слышишь? Я взяла вину на себя.

 — Ты? А Макдоно как же?

 — За ним следили, Найел, — объяснила Шийна. — Они уверены, что он не помогал Маккинниону, а Уильяму удалось убедить отца в моей виновности.

 — Но, Шийна…

 Она приподняла ладонь.

 — Выслушай меня. Я выбралась из этой передряги лучше, чем ты думаешь. Макдоно разорвал помолвку, и я теперь не должна выходить за него. А благодаря тебе я не досталась Маккинниону. — Она даже улыбнулась при мысли, что и вправду отделалась легко. — В наказание меня отсылают из дома, Найел, но всего лишь к тете в Абердин. Это не так уж скверно. Куда лучше, чем выходить замуж!

 — Ты станешь монахиней?

 — Папа этого не говорил, так что не тревожься. А я не видела тетю уже несколько лет. Это будет приятная перемена, и мне не придется думать о муже, которого мне навязывают, по крайней мере некоторое время не придется, Честное слово, Найел, я не чувствую себя такой уж несчастной.

 — А ты вернешься?

 — Отец очень разозлился, так что пока не знаю. Но даже если меня заставят постричься в монахини, это лучше, чем замужество без любви.

 — Ты так не думаешь, Шийна.

 — Нет, думаю. Наши родители не любили друг друга, Найел. Ты никогда не видел их вместе, но я-то хорошо все помню. Лучше остаться незамужней, чем выходить замуж без любви.

 — Я поговорю с отцом.

 — Ни за что! Если я останусь здесь, он попросту найдет мне другого жениха. Я уеду, Найел, и не надо этому противиться и пытаться что-то предпринять. И ни в коем случае не признавайся в том, что ты сделал, понимаешь? Обещаешь мне?

 Найел кивнул, но неохотно. Все вышло совсем не так, как думалось. Но он уже ничему не мог помочь. Все было решено. Он действовал в порыве чувства, из любви к сестре. Но не в его силах было предвидеть окончательный результат.

 — Я скоро приеду навестить тебя, — сказал он.

 — Если отец тебя отпустит. Я буду рада, — улыбнулась Шийна.

 Найел внезапно обнял ее, слезы ручьем полились у него из глаз.

 — Ох, Шийна, мне так жаль!

 — Держись, мой дорогой. Это не твоя вина. И не тревожься обо мне. Мне будет хорошо в Абердине. Я до сих пор не бывала так далеко на севере. И мне в самом деле хочется туда поехать. Даже лучше, если мы с отцом расстанемся на время. Я не могу сейчас жить с ним в одном доме.