• Вайоминг, #3

Глава 11

 

 Касси нервно мерила шагами террасу — доходила до ее конца и тут же поворачивала обратно. Руки ее были скрещены на груди, глаза тревожно поглядывали на видневшуюся в отдалении дорогу. Возвратившись на ранчо, она прежде всего привела себя в порядок. Надела очень элегантную юбку с тремя оборками цвета сливок, в мелкий цветочек. А также белоснежную шелковую блузку, украшенную сицилийской оторочкой на воротнике и буфах, видневшихся из-под плотной белой шали, которую она накинула на плечи. Касси даже удалось с помощью Марии сделать себе простую, но изысканную прическу.

 Общий эффект ее нового облика не слишком ошеломлял — он был «скрытым», как любила говорить ее мама, хотя в отличие от нее Касси всегда предпочитала изысканность откровенному украшательству, когда ей надо было произвести на кого-нибудь особое впечатление. Сейчас же она задумала предстать перед своим единственным «зрителем» холодной и уверенной в себе женщиной, хотя это совершенно не соответствовало ее душевному состоянию.

 Она с нетерпением ждала возвращения Ангела. И пребывала в напряжении уже несколько часов. Перед ней то и дело возникали картины того, что, возможно, происходило сейчас на ранчо Кэтлинов, и мысли об Ангеле усиливали ее волнение.

 Марабелла ни на шаг не отставала от хозяйки. Время от времени пантера терлась мордой о ее ногу, и тогда Касси опускала руку и поглаживала гибкое тело своей любимицы. Как-то раз она попыталась запереть пантеру в доме, но Марабелла опустилась на задние лапы и зарычала, всем своим видом выражая возмущение, так что у Касси не хватило духу настоять на своем. Кроме всего прочего, кошка прекрасно чувствовала настроение хозяйки и отказывалась оставлять ее одну, когда та была чем-то взволнована. Выражение невозмутимости на лице Касси ни на секунду не могло обмануть Марабеллу.

 Уже вечерело, когда Касси услышала стук копыт. Она не видела всадника, потому что он приближался из-за дома, но чувствовала: это Ангел. Не в силах дожидаться его появления на террасе, она обогнула угол дома и вбежала в конюшню почти одновременно с въехавшим туда Ангелом.

 — Что произошло? — спросила она, не давая ему спешиться.

 Девушка в нетерпении заламывала руки. Образ холодной и самоуверенной женщины оказался безнадежно испорчен. А этот несносный человек даже не потрудился сразу ответить на ее вопрос — хотя скорее всего только , потому, что ему пришлось удерживать на месте лошадь, заволновавшуюся при появлении Марабеллы — кошка последовала за хозяйкой на конюшню.

 Ангел, нахмурившись, взглянул на Касси:

 — Кажется, я просил вас держать эту бестию подальше от меня.

 — Она ничего вам не… Ладно, не имеет значения. Только не уходите! — выпалила Касси, бросившись к двери.

 Войдя в дом через кухню, она дождалась, когда появится Марабелла. Затем плотно закрыла дверь. Кошка испустила негодующий рык, но Касси, не обращая на нее внимания, снова побежала на конюшню. Ангел уже спешился, но лошадь его по-прежнему волновалась.

 — Так что там у вас? — спросила немного запыхавшаяся Касси.

 Ангел, держа лошадь в поводу, направился к стойлам. Его голос выдавал раздражение, когда он бросил через плечо:

 — Я никого не пристрелил, если это именно то, что вы хотите знать.

 При этих словах Касси испытала огромное облегчение. Несмотря на то что всем своим видом он демонстрировал отвращение к происходящему, она последовала за ним.

 Все еще ликуя в душе, Касси решила успокоить его:

 — Марабелла не причинит вам вреда… по крайней мере если вы будете обуты, когда она рядом с вами. Ангел замер на месте:

 — Почему?

 — Марабелла питает слабость к ногам, в частности к моим, но и к ногам других людей, когда она в хорошем настроении. И очень любит тереться о них мордой, а порой даже чистит об обувь зубы.

 — Чистит зубы?.. Но как она умудряется?.. Касси улыбнулась:

 — Уверяю вас, она не станет жевать ваши ноги. Она просто трется о них зубами, но это больно только в том случае, если в этот момент вы босиком.

 Однако Касси не удалось успокоить Ангела. Наоборот, он, похоже, еще больше рассердился.

 — Я совершенно не собираюсь проверять это, — заявил он, направляясь с лошадью в ближайшее свободное стойло.

 Касси, глядя ему в спину, лишь пожала плечами. Она уже знала по собственному опыту, что людям требуется довольно много времени, чтобы перестать бояться Марабеллы, и куда больше, чтобы привыкнуть к ней. Ангел в этом отношении почти не отличался от всех остальных, хотя разница все же имелась. Почувствовав опасность, он был склонен пристрелить ее любимицу, тогда как большинство других людей предпочли бы просто убежать от нее. Поэтому Касси не теряла надежды убедить Ангела, что Марабелла не причинит ему вреда. Впрочем, ее одолевали и другие тревоги.

 — Так вы нашли Кэтлинов?

 — Нашел, — снимая с лошади седло, ответил Ангел.

 — И что же?

 — Они были не очень-то любезны. И кажется, не приняли всерьез мой совет.

 — Какой?

 — Оставить вас в покое — или им придется иметь дело со мной. Я объяснил, что это ничего хорошего им не сулит. Касси в том нисколько не сомневалась.

 — Но ведь вы им не угрожали, не так ли?

 — Я просто объяснял им, что они действуют себе же во вред.

 Касси так и не поняла, что имел в виду Ангел. Еще больше рассердившись, она воскликнула:

 — Вы несносны! От вас совершенно невозможно добиться ответа. Неужели нельзя рассказать, что там произошло?

 Он посмотрел на нее пристальным и долгим взглядом:

 — Если с вами что-нибудь произойдет, я вызову Бака Кэтлина. Теперь он это знает. Знает и его мать. Вы это хотели услышать?

 — Вызовете, чтобы застрелить его?

 — Вероятно.

 — Жаль, что вы говорите об этом с такой уверенностью. Он нахмурился:

 — Вы думаете, мне нравится убивать?

 — А разве нет?

 — Совершенно не нравится.

 — Тогда почему бы вам не зарабатывать на жизнь как-нибудь иначе?

 — Скажите мне, для чего еще я могу сгодиться. Я пытался работать на ранчо, и у меня ничего не получилось. Я ничего не понимаю в земледелии. Возможно, мне удалось бы открыть где-нибудь салун, но сильно сомневаюсь, что у меня хватит терпения научиться вести там дела. Единственное, что я умею, — так это ставить капканы и силки на дичь, но я не смог бы жить в горах.

 Ее удивила столь долгая тирада Ангела. Удивило и то, что он, очевидно, задумывался о своей жизни.

 — Вы стали бы отличным шерифом, — не очень уверенно проговорила Касси. — В Шайенне вам не предлагали ничего подобного?

 — Если бы я стал шерифом, мне пришлось бы несколько лет копить те деньги, которые мне платят сейчас за один заказ. Стоит ли так низко ценить себя, если все равно приходится рисковать жизнью?

 В этом была своя логика. Но Касси понятия не имела, каковы «гонорары» Ангела, поэтому не сумела удержаться от вопроса:

 — Но вы ведь занимаетесь этим уже несколько лет. Неужели не нажили себе хоть небольшого капитала? Или вы тратите все, что зарабатываете?

 Ангел вышел из стойла и стал закрывать дверцу. Потом, повернувшись к Касси, пристально посмотрел на нее и проговорил с едва заметной усмешкой:

 — А как вы думаете, на что мне тратить такую кучу денег?

 Она знала, на что обычно спускают деньги большинство молодых мужчин — на то, что можно найти в салунах. Но если он вел другой образ жизни, то должен был скопить довольно приличную сумму.

 — Вы никогда не думали о том, чтобы отойти от дел? — поинтересовалась Касси. И тотчас добавила:

 — Не думали о том, что грешно убивать людей?

 — Конечно, думал. Но зажить тихой жизнью мне не дадут искатели славы — они будут искать меня и вызывать на бой. Так что мне пришлось бы сменить имя.

 — А почему бы вам его не сменить?

 — Что?

 — Почему бы не сменить имя? Он молчал так долго, что Касси поежилась под его пристальным взглядом. Наконец проговорил:

 — Последней из женщин, которые надоедали мне такими разговорами, я предложил выйти за меня замуж — чтобы у меня было законное право поколотить ее.

 Глаза Касси гневно сверкнули. Однако она взяла себя в руки и уверенно проговорила:

 — Вы не смогли бы этого сделать. Вы сами сказали, что мужчина, который подобным образом обращается со своей женой, представляет отвратительное зрелище.

 — Ну да, конечно… Вряд ли я поколотил бы ее, — ответил он, как бы с ленцой растягивая слова. — Ведь с женщиной можно проделывать куда более приятные вещи, если только она не больна чумой. — Немного помолчав, он с улыбкой спросил:

 — Вы краснеете, милая моя?

 Касси поняла, что, должно быть, стала красной, как свекла, если он заметил это в полутьме конюшни. Гордо приподняв подбородок, она произнесла:

 — Я попросила бы вас не разговаривать со мной подобным образом.

 Ангел пожал плечами.

 — Просить или не просить — ваше дело, — ответил он, направляясь к выходу из конюшни.

 — Подождите!

 Касси поспешила за Ангелом. Обогнав, преградила ему путь у самой двери. На щеках ее по-прежнему пылал румянец, казавшийся еще более ярким в лучах заходящего солнца. Но она заставила себя не думать об этом, как и о его дерзких словах. Он произнес их скорее всего для того, чтобы заставить ее замолчать. Что ж, тем хуже для него. Он не любит отвечать на вопросы, но она все же заставит его быть более разговорчивым.

 — Что вас так задержало на обратном пути? — спросила Касси. — Вы отсутствовали четыре с лишним часа. Он со вздохом сдвинул на затылок шляпу:

 — Вам следовало бы предупредить меня, что вы ко всему прочему еще и зануда. Она тут же ощетинилась:

 — Но вы же меня не предупредили…

 — Ну хорошо, — сдался Ангел. — Я проехался по землям ваших соседей, подсчитывая головы…

 — Скота? — удивилась Касси.

 — Работников, — усмехнулся Ангел. — Всегда полезно знать, сколько у тебя противников. Я насчитал у Кэтлинов двенадцать человек.

 Касси сочла его доводы убедительными. Она уточнила:

 — Пожалуй, побольше. Кое-кто из их людей сегодня должен быть в городе.

 — И чуть больше дюжины у Маккейли, — продолжал Ангел.

 — Да, у них примерно поровну работников. Если Кэтлины нанимают нового человека, то Маккейли делают то же самое, и наоборот. Похоже они хотят иметь равные силы — на случай, если между ними вдруг вспыхнет война.

 — Такое случалось?

 — Нет. Но каждый раз, когда я бываю в церкви и вижу с одной стороны Маккейли, а с другой — Кэтлинов, мне кажется, что битва может начаться в любой момент — с такой ненавистью они смотрят друг на друга. И именно эта враждебность навела меня на мысль помирить их. Желание мое укрепилось, когда я заметила, что Дженни и Клейтон обмениваются отнюдь не враждебными взглядами.

 — Как я понимаю, вы несколько ускорили развитие событий.

 — Но почему вам так кажется?

 — Мы уже слышали, что Клейтон сам не рад тому, что случилось. Вероятно, то же самое происходит и с Дженни, так как, по словам ее брата, она целыми днями только и делает, что плачет.

 — Но ведь это ужасно! Ангел пожал плечами:

 — Все зависит от того, из-за чего она на самом деле плачет. Могло случиться, что эти двое сосунков воспылали все-таки друг к другу страстью. А вы тут ни при чем.

 После этих слов на лице Касси появилось сосредоточенно-угрюмое выражение, истолковать которое не составило для Ангела ни малейшего труда.

 — Даже и не думайте об этом, леди, — произнес он. — Отучитесь наконец от этой вашей привычки вмешиваться в чужие дела.

 Она нахмурилась:

 — Ужасно несправедливо, что Клейтон и Дженни втянуты в эту вражду и разделены ею. Только представьте себе; они даже не знают, почему их родственники так ненавидят друг друга, — Но это не ваше дело, а их проблемы вас совершенно не касаются. Вы же не собираетесь снова вмешиваться, не правда ли?

 Выражение его лица было столь сурово, что Касси сказала:

 — Что ж, если вы ставите вопрос таким образом, то, полагаю, мне не надо вмешиваться. Но скажите мне… После того как вы встретились с Дороти Кэтлин, она может согласиться переговорить со мной?

 — Ни в коем случае. Но я сказал ей, что вы не уедете отсюда до возвращения вашего отца. И, думаю, вам теперь нечего беспокоиться.

 Касси едва заметно улыбнулась:

 — Полагаю, вам это дело не доставило особых хлопот. Благодарю вас.

 — Не стоит благодарности.

 — А теперь… я не стану вас больше задерживать. Повернувшись к Ангелу спиной, Касси направилась было к дому, но, остановившись на мгновение, бросила через плечо:

 — Поскольку двое наших работников ночуют сегодня в поле, добро пожаловать на ужин в дом.

 Прошлым вечером Мануэль принес ужин Ангела к нему в сарай.

 — Это приглашение?

 Удивление, прозвучавшее в его голосе, взволновало Касси.

 — Нет… я хочу сказать, да, приглашение. Но не в том смысле, на который вы намекаете.

 — Вы хотите сказать, что ничуть не лучше относитесь ко мне, милая, чем прежде? — улыбнулся Ангел.

 Его насмешливый тон снова вогнал ее в краску. Касси поспешила к дому. Ей подумалось: не обладает ли Ангел столь же странным чувством юмора, как и Фрейзер Маккейли?