• Вайоминг, #1

Глава 20

 Джесси еще раз помешала бобы в горшке перед тем, как подать на стол. А Чейз уже ел горячие бисквиты и жареного кролика. На сладкое она приготовила пудинг, такой же, как делал Джеб. — с изюмом, орехами, жженым сахаром и всякими специями.

 Они остановились на северном ранчо. Джесси очень торопилась доехать сюда засветло, но не вышло. Небо заволокли тучи, рано стемнело, а до хижины было добрых три часа езды.

 После того удивительного поцелуя она все время старалась держаться от него подальше, но Чейз больше не делал никаких попыток к ней подступиться. Ее смущала его близость. Ей надо было отвлечься от этого.

 И она кинула пробный шар.

 — Где ты так хорошо научился владеть ножом: Чейз, не глядя на нее, ответил:

 — В Сан-Франциско. Там я познакомился со старым морским капитаном. Он научил меня нескольким приемам. Чтобы я мог постоять за себя в порту. Тот порт был не самым спокойным местом по ночам, да и днем тоже.

 — А как ты там оказался?

 — Я там работал несколько лет.

 — И что делал?

 Чейз наконец посмотрел на нее.

 — Бог мой, сколько у нас сегодня вопросов! — Он улыбнулся.

 — А ты против?

 — Нет! Конечно, нет. Я работал в игорном доме. Там же впервые почувствовал вкус к азартным играм.

 — Ты любишь азартные игры?

 — Можно сказать, что да.

 — Но Сан-Франциско далеко от Чикаго. А ты долго там жил до Сан-Франциско?

 — Я родился в Нью-Йорке. Но, когда я был маленьким, мать привезла меня в Чикаго. Она скрывалась. Ее звали Мэри. А фамилию она сменила на Саммерз. Я не знаю, какая у нее была настоящая. — В голосе Чейза прозвучала привычная горечь, когда он говорил о матери.

 — Скрывалась от кого? — нерешительно спросила Джесси.

 — Дело в том, что я — внебрачный ребенок, — сообщил он спокойно. — А она не могла вынести такого позора. И мне никогда не давала об этом забыть. По ее словам, отец не хотел знать ни ее, ни меня. Иногда я терялся в догадках: когда она напивалась, она что-то болтала. А потом, на трезвую голову, отказывалась от всего. Она как-то призналась, что не видела моего отца после того, как узнала, что беременна.

 — И ты думаешь, твой отец о тебе понятия не имеет?

 — Вполне возможно, — ответил Чейз. — Вот это я и хочу когда-нибудь узнать. Ну так вот, она приехала в Чикаго со мной, открыла швейную мастерскую. Дела пошли неплохо. Там-то она и встретила Юинга. Мне было десять лет, когда он начал водить своих любовниц наряжаться к матери. Вообще-то он искал приличную женщину с ребенком. И вдова Саммерз идеально подходила для этого. Мать Юинга не любила. И нам не нужны были его деньги. Мы и так жили довольно сносно. Но мать притворялась, что любит. В общем-то ее можно было понять: ей очень хотелось роскоши, а он мог ее дать.

 — А что в этом плохого? Ей же нелегко было растить тебя одной? Может быть, твоя обида и горечь от того, что ты слишком привык, что она занята одним тобой…

 — Мной? Да я едва ее видел. Она все время где-то кутила, куда-то уходила, а потом полностью бросила меня на Юинга.

 — И ты не можешь ей именно этого простить?

 — Еще бы. Со мной Юинг обращался так, как будто меня родили специально для него. А у него была железная рука. Он бил меня из-за малейшей провинности, из-за малейшего проявления собственной воли.

 — Извини.

 — Не извиняйся. В его власти я находился шесть лет. Джесси понимала, что он пытается отыскать что-то светлое среди ужасных воспоминаний. Он нахмурился, и она оставила его в покое. Но ненадолго.

 — Значит, ты ушел из дома в шестнадцать лет? — снова спросила она. — И тебе не было страшно? Ты же был так юн.

 — Можно сказать, я попал в другую семью. В армию — И тебя взяли в таком возрасте? Чейз ухмыльнулся.

 — Это, Джесси, было в шестьдесят четвертом. Тогда брали всех.

 — Ах да, конечно. Гражданская война. Ты был за Север?

 Он кивнул.

 — Я завербовался на большой срок, чтобы из желторотого птенца стать мужчиной. А после армии я поехал в Калифорнию.

 — Почему?

 — Там моя мать встретилась с отцом.

 — Ты поехал его искать? Он кивнул.

 — Но не нашел. Ранчо Сильвелы продали, когда началась золотая лихорадка. Прошло столько лет и никто не знал, куда они уехали. Но я думаю, они вернулись в Испанию.

 — Так твой отец был фермером?

 — Не совсем. У его дяди было ранчо По крайней мере так говорила мать — Испанец, — задумчиво протянула она. — Ты, должно быть, в отца?..

 — Думаю, да, — улыбнулся Чейз. — Мать была рыжая, с ярко-зелеными глазами.

 — Как я поняла, она из Нью-Йорка? А что же она делала в Калифорнии?

 — Она рассказывала, что ее мать умерла и они остались вдвоем с отцом. А он больше времени проводил в море, чем дома. Он был капитаном судна, возил жир с Калифорнийского побережья на восток. Однажды он отправился в море и взял с собой дочь. А Сильвелы были одной из фермерских семей, с которыми ее отец имел дело. Очевидно, Карлос Сильвела, молодой и красивый, и соблазнил ее. Жениться не обещал. Она поняла, что беременна, перед отплытием в обратный путь. Она все рассказала отцу. Он настаивал на женитьбе, а про то, что было потом, я слышал несколько версий. По одной из них — мать умоляла Карлоса жениться. Но он отказался. По другой — что дядя, глава клана, не дал согласия на брак, оскорбив мою мать словами, что американка — недостаточно хорошая партия для его племянника. И была еще третья, когда она спьяну клялась, что Карлос любил ее и женился бы, если бы узнал, что она беременна.

 — Так ты не знаешь, какой из них верить?

 — Нет, но когда-нибудь узнаю. Обязательно — Значит, тебе надо поехать в Испанию. Почему ты до сих пор не собрался? Чейз пожал плечами:

 — Казалось, что это безнадежное дело. Я не знал, откуда начать — Испания велика. А потом — я же не говорю по-испански.

 — Но это не такой уж трудный язык.

 — Так ты что, знаешь испанский?

 — Ну да. Вроде бы немного знаю.

 Джон Андерсон, кроме английского языка, знал еще И испанский. А Джесси старалась научиться у него всему, чему могла. Но она не собиралась объяснять это Чейзу.

 — Так почему ты его не выучил, если тебе он помог бы найти отца? — не отставала она.

 — Я был слишком зол, что не нашел их там, где предполагал найти. Я потратил дьявольски много времени, чтобы добраться до Калифорнии. И все без толку!

 — Так ты что, эту затею бросил?

 — Джесси, мне было двадцать лет. И у меня не было денег на дорогу в Испанию.

 — И тогда ты стал играть в карты в Сан-Франциско, — заключила она.

 — После этого я двинул снова на восток. Думал, что увижу страну, — объяснил он. — Я попробовал жить на Миссисипи. Потом большая игра задержала меня в Техасе, а после я рванул в Канзас. В этих коровьих городках было много развлекательных салунов. И там шла такая игра после перегона скота, люди были при деньгах…

 — Так ты игрок, — окончательно поняла Джесси. — Бог ты мой, из всех бесполезных занятий это самое пустое!

 Чейз усмехнулся в ответ на ее презрительный выпад.

 — Это жизнь. Я должен принимать ее такой, какая она есть, или уйти из нее. На какие шиши, интересно, я путешествовал? В картах мне везет, так почему бы не воспользоваться?

 Она немного успокоилась.

 — Ты действительно можешь жить на деньги от игры?

 — Да, вполне, и даже в хороших отелях! С комфортом!

 — Ну и что это за жизнь?! Это задело Чейза.

 — Жизнь не на привязи. А не думаешь ли ты, что пришла моя очередь задавать тебе вопросы?

 Джесси пожала плечами и потянулась к последнему бисквиту.

 — И что ты хочешь знать?

 — Ты сказала, что можешь быть счастлива только со своими индейскими друзьями. Почему?

 — Там я становлюсь сама собой.

 — Я видел, и это ты называешь быть самой собой?

 — Я выглядела, как девушка, так ведь?

 — Ты была похожа на индианку.

 — Но на девушку, — настаивала она.

 — Да, конечно. Но что…

 — Это единственное место, где я могу чувствовать себя девушкой, то есть той, кто я есть. Понимаешь, отец никогда не разрешал мне этого. Он сжег все мои платья, когда я приехала на ранчо. И никогда не покупал Мне их. Потому что платья не годятся для того, что я должна была делать на ферме. Ничто не должно было напоминать ему о том, что я не мальчик.

 Чейз присвистнул.

 — Я думал, ты сама так одеваешься.

 — Нет уж.

 — Но отец умер.

 — Да, — ответила Джесси, — но теперь моя мать здесь.

 — Ну она как раз не одобряет твои мужские наряды и твое поведение. Ты должна понимать это. — И потом тихо добавил:

 — Да ты и так все понимаешь. Я знаю.

 — А это уж не твоего ума дело.

 — Ну вот, как только коснусь чего-то важного, так сразу — не мое дело. Я ведь не осуждаю тебя, Джесси. Меня вовсе не заботит, как ты одета. Выглядишь ты и так прекрасно. Даже в индейском платье, — сказал Чейз, улыбаясь и желая успокоить ее.

 На Джесси это не подействовало, ее глаза сверкнули.

 — Я готовила еду, а ты мой посуду. Я скоро вернусь.

 Он сел.

 — А ты куда?

 — Пойду мыться.

 Но прежде чем она ушла, он встал лицом к ней.

 — Что ты ответила Маленькому Ястребу? Ты ведь какой-то ответ дала на его предложение?

 — Если так уж хочешь знать, я ему отказала. Я не собираюсь делить своего мужа ни с кем. У Маленького Ястреба уже есть одна жена.

 Чейз встрепенулся:

 — А если бы он не был женат?

 — Тогда я, может быть, и согласилась бы'!

 Она вышла, а Чейз долго смотрел на закрывшуюся дверь.

 Вскоре Джесси вернулась, тряся мокрыми волосами. Они были темные, блестящие, как соболий мех.

 Не глядя на Чейза, девушка подошла к мешку с вещами возле походной кровати, достала щетку и, скрестив ноги, села на потертый коврик у очага.

 Чейз смотрел, как она водит щеткой по волосам, а потом отвернулся, чувствуя, что в нем нарастает волна возбуждения. Он подошел к своей кровати, посмотрел На узкий проход между ней и ее кроватью. Он подумал, что соединить их очень легко. Эта мысль возбудила его еще больше.

 — Спасибо, что убрал посуду, — сказала Джесси.

 — Спасибо, что приготовила ужин, — вернул он ей благодарность. Оба замолчали.

 Она уставилась на огонь, повернувшись к нему в профиль. А Чейз не мог отвести от нее глаз. Сам того не замечая, он стал расстегивать рубашку. Она подняла волосы и трясла ими над огнем, высушивая и расчесывая. Он был очарован этим каскадом черных волос, блестевших и отражавших пламя. А когда она наклонилась назад, линия изогнутой грациозной шеи привела его в неистовый восторг.

 Чейз, сам не понимая, что собирается делать, встал и направился к девушке. Он опустился позади нее на колени, поднял обеими руками ее волосы и прижался губами к шее. Она попыталась отстраниться, он пришел в себя и отпустил ее.

 Джесси встала на колени лицом к нему.

 — Я хочу любить тебя.

 Он видел перед собой ее темные глаза, он осмотрел ее лицо, шею, волосы. А она вспомнила о той ночи, когда точно так же он рассматривал ее. Смешно, но она тоже думала только об этом… Джесси вдруг придвинулась к нему, прижалась к его обнаженной груди. Одной рукой он ворошил ее волосы на затылке, другой обнял за талию и тесно прижал к себе. Его поцелуй обжег ее. Он длился и длился, пока Джесси не утратила ощущение времени. Его губы коснулись ее шеи, и она застонала. Он уложил ее на половичок, и она потянула его на себя. Она пожирала глазами его сильные мускулы, игравшие под загорелой кожей. Ее пальцы пробежали по волосам на его груди, снова ощутили упругость мышц, коснулись сильных плеч.

 Чейз наблюдал, с каким вожделением она рассматривает его тело, и это возбудило его с такой силой, что он ощутил боль…

 Он снял с себя все.

 Джесси коснулась его так, что он застонал. Она обхватила руками его бедра, прижалась щекой к твердому животу. Он приподнял ее и с дикой страстью впился ей в губы. Она запустила пальцы в его густые волосы, он быстро расстегнул на ней рубашку и снял ее. Без всякого стеснения она избавилась от остальной одежды, в глазах ее пылал огонь страсти. Его горячие руки жадно гладили ее тело.

 Теперь она лежала такая же обнаженная, как и он.

 Она выгнулась, призывая его… Но он встал на колени, наклонился и руками ласкал ее тело, прижался щекой к ее животу. Она поняла, что он чувствует, потому что только что ощутила то же самое. Ждать было свыше ее сил.

 — Ты такая красивая, Джесси!

 Она верила ему. Она чувствовала, что он ее боготворит. Она чувствовала себя желанной женщиной.

 Чейз целовал и целовал ее. Ее ноги были мускулистые, но гладкие и гибкие.

 Он потянулся губами к ее груди и стал языком водить вокруг ее сосков. Она закричала:

 — Я не могу больше!

 Она снова запустила пальцы в его волосы и потянула к себе. И сама уже с дикой страстью впилась ему в губы. И он растворился в ее поцелуе, в ней самой…

 — О да, Джесси, Джесси…

 Потом Джесси уплыла в сон. Чейз встал, взял одеяло и лег, прижавшись к ней. И заснул глубоким сном удовлетворенного мужчины.