- Семейство Мэлори, #10
Глава сорок четвертая
– Отец дома. Тебя разбудить?
Джулия не помнила, как уснула, вообще обо всем позабыла, стоило ее голове коснуться подушки. Молодая женщина медленно приоткрыла глаза, почувствовав на щеке и шее теплое дыхание Ричарда. Его губы были еще теплее. Этот поцелуй окончательно ее разбудил. Она не собиралась отвечать на его поцелуи, чтобы Ричард не подумал, будто бы его нежности влияют на нее. В животе, однако, разливалось приятное тепло. Раздражения она не ощутила… А потом Джулия осознала, что на самом деле Ричард и впрямь хочет всего лишь разбудить ее.
Заметив, что она проснулась, Ричард сказал:
– Нам надо попрыгать на кровати. Ковра на полу нет, поэтому шума будет…
Представив себе, что он задумал, Джулия не удержалась от смеха.
– Полагаю, это будет утомительно. Я думала, ты более изобретателен.
– Правда? – хрипло спросил Ричард.
Джулия поняла, что своими словами разбудила в нем влечение: он прильнул к ее губам. Поцелуй был пылким. Они вели себя слишком тихо. С губ срывались лишь едва слышные стоны, да слышалось учащенное дыхание. Джулия поняла, что отец Ричарда тут ни при чем. Он сам этого хочет. Ее закружил водоворот страсти.
Джулия вообще забыла, зачем они все это затеяли. Девушка обвила его руками, наслаждаясь ощущением тепла его кожи у нее под ладонями. Ричард уже избавился от рубашки, готовясь предстать утром голым, когда войдет горничная, но Джулия об этого совсем не думала. Ей нравилось чувствовать его тело, ширину груди, крепость мышц под кончиками ее пальцев. В прошлом она ненавидела Ричарда за эту его силу, а теперь в душе смеялась над своей детскостью, пылая страстью к его большому, мускулистому телу.
Ричард склонился над ней, запечатлевая на губах очередной страстный поцелуй. Потом его рука скользнула под распущенную шнуровку ночной сорочки и стянула ее настолько, что обнажилась грудь. Он обхватил ладонью сначала одну, затем другую. Мужчина оторвался от ее губ, чтобы припасть ртом к соску. Жар охватил ее. Женщина выгнулась. Голова ее откинулась назад.
Руки мужчины скользнули по ее спине, придержали в этом полном истомы положении несколько секунд, а затем его губы переместились к шее, к мочке уха. По плечам женщины пробежали мурашки. Она покрылась гусиной кожей. Ее тело задрожало, когда его губы отправились путешествовать по руке. У нее участился пульс. Он лизал ее кожу. Один из ее пальцев попал ему в рот, и Ричард начал его сосать. Как странно! Как эротично! У Джулии перехватило дыхание.
В последний раз поцеловав ее руку, мужчина склонился над ней, прижавшись своей мощной грудью к ее груди. Поцелуи стали еще более страстными и глубокими. Его рука проникла под ее панталоны. Джулия дрожала от возбуждения, словно у нее был жар. Как хорошо!
Однако на них по-прежнему оставалось слишком много одежды. Джулия видела, что Ричард не хочет спешить, поэтому старалась сдерживать свое нетерпение, но у нее это не особенно получалось. Господи! Она так сильно его хотела, что сдерживалась из последних сил. Ей хотелось, чтобы мужчина снова вознес ее к волшебным вершинам наслаждения!
Но Ричард вдруг замер. Очарование спало. Господи! Только не это! Он прижался лбом к ее груди и застонал.
– Надеюсь, отец поверил. У меня больше не хватит сил проделать это еще раз и не заняться с тобой любовью…
Джулия хотела сказать, что думает то же самое, но не успела…
Дверь с шумом распахнулась. Они были так поглощены друг другом, что не услышали шагов в коридоре. Мильтон вошел в спальню. За его спиной стояло еще три человека. Двое из них держали лампы высоко над головой, ярко освещая комнату. Джулия в ужасе замерла. Ее лицо побледнело.
Ричард вскочил с постели, прикрыл одеялом полуобнаженную Джулию и повернулся к отцу. Он был в ярости. Такое же выражение лица было у молодого человека, когда он схватился с Олафом. В такие моменты проявлялась неукротимая, непредсказуемая сторона его характера. В определенном смысле он становился даже опаснее своего отца.
Мильтон не заставил их долго гадать, зачем пожаловал, а вполне дружелюбно заявил:
– Не чаял, что все так обернется. Но на случай, если вы меня все же обманываете, я привел с собой приходского священника.
Уже догадавшись, куда он клонит, Джулия запаниковала. А вот Ричард, еще не догадываясь, злобно произнес:
– Какого черта?
Мильтон улыбнулся, упиваясь своей победой.
– Ты скомпрометировал девушку. Надеюсь, ты не собираешься это отрицать? Ты сам это признал. Теперь я и эти достойные люди собственными глазами это видим. Они станут свидетелями на вашем венчании, которое состоится немедленно.
Ричард ничего не сказал. Руки его сжались в кулаки.
Обретя дар речи, Джулия поспешила вмешаться:
– Но так нельзя, ведь оглашение…
– Пустое. Я получил специальное разрешение, так что официальное оглашение в церкви нам не нужно, – перебил ее Мильтон. – Я ждал этого, черт побери, девять лет!
Джулия поняла, что граф загнал их в угол. Она лежит в постели с мужчиной, с которым считалась помолвленной чуть ли не с самого рождения. Свидетелем этого, кроме графа, стал священник. Если Ричард откажется венчаться, что дальше? Их обоих похитят и отправят в Австралию?
– Зачем вам это, когда мы собирались обвенчаться, как полагается, в церкви? – без обиняков пробормотала она.
– У вас будет пышная свадьба, дорогая, но позднее. Я всего лишь хочу быть застрахован от неожиданностей.
– Нет, вы хотите принудить нас, не задумываясь о том, что позорите нас, – злобно произнес Ричард.
Мильтон хмыкнул.
– Ничего подобного. Если ты и впрямь любишь Джулию, то будешь счастлив жениться на ней как можно скорее, – многозначительно ухмыльнувшись, прибавил он. – Или ты не собирался брать ее в жены?
Ричард не ответил, тогда Джулия быстро вставила:
– Если у вас было необходимое официальное разрешение, и вы собирались поженить нас насильно, почему вы просто не воспользовались им, когда Ричард был в вашей власти? Зачем вы решили отправить его на судне с каторжниками в Австралию?
Мильтон покраснел, задетый тем, что она упомянула об этом в присутствии священника и двух свидетелей, но спокойно произнес:
– А вы бы приехали на свадьбу? Нет, вы бы прислали кого-нибудь убедиться, что Ричард вернулся и не согласен идти к алтарю. Когда вы узнали бы, что он по-прежнему против этого, то сбежали бы. Неужели станете это отрицать, если спустя неделю вы сами приехали ко мне, чтобы сообщить, что между вами ничего не изменилось, и вы не собираетесь жениться? Нет, он должен был на самом деле захотеть жениться, а тогда он не хотел…
Заметив, что откровения Мильтона разозлили Ричарда не на шутку, Джулия продолжила настаивать на своем:
– Это неправда. Я никогда не говорила, что не выйду за него замуж, если он вернется. С его согласия или нет, я бы не отказалась от условий договора.
Мильтон нетерпеливо отмахнулся от ее слов.
– Я вам не верю, но, поскольку вы оба неожиданно передумали и клянетесь в любви друг к другу, это уже не имеет никакого значения. Довольно болтовни. Пожалуйста, вставайте и готовьтесь произнести брачные обеты.
Воцарившееся молчание было воистину оглушающим. Ричард даже не пытался скрыть своей ярости. Бешенство сквозило во всей его позе, чертах лица и безумном выражении глаз. Напряжение в комнате все возрастало. Он не собирался позволить отцу победить в этой давней битве. Он не собирался отвечать, и этого для Мильтона вполне было довольно. Джулия затаила дыхание, ожидая реакции графа. Она понятия не имела, что еще можно сказать, чтобы отсрочить или избежать неминуемого.
– Я чувствовал, что не стоило приезжать сюда, – прошипел наконец Ричард.
Джулия приготовилась к неизбежной в этом случае потасовке, но вдруг, не веря собственным ушам, услышала:
– Тогда поторопитесь, святой отец. Вы и так сильно смутили мою невесту!
