Глава 42

 По дороге из сада в свою спальню Брук зашла в библиотеку, чтобы взять книгу. По крайней мере, будет чем заняться весь остаток дня. Она слишком устала, чтобы сперва посмотреть на название.

 «История Лондона» – не так плохо для выбора вслепую! – подумала она, удобно устраиваясь в кресле. Но не смогла сосредоточиться на чтении – была слишком расстроена тем, что ее отношения с Домиником окончательно развалились из-за неприязни к ней его матери и оклеветавшего ее Роберта.

 По мере того, как шли часы, Брук все больше расстраивалась. В последние дни в Россдейле она уже думала, что заставила его ее полюбить, а история со Сторм еще больше укрепила их духовную связь. И она была уверена, что во время их путешествия в Лондон, когда они провели самую чудесную в ее жизни ночь, она открыла ворота в его сердце. Когда она благодаря ему познала изысканные наслаждения! Теперь все пропало. А ведь он был так мил, так защищал ее! И с этим тоже покончено. Теперь она боялась, что он ненавидит ее так же сильно, как Роберта.

 И все же она не могла сдаться. Свадьбу отменять нельзя. Кроме того, хотя ситуация с Вулфами и их слугами была не слишком приятной, все же с Домиником ее будущее будет куда более светлым, чем если она вернется в семью.

 Может, пора договориться с ним о том, что брак этот будет только видимостью, как предложила Алфрида. Или заключить сделку – она даст ему что-то, что он хочет. Вот только что?

 Брук много думала об этом, но смогла прийти только к одному решению, которое будет приемлемо для него и не будет много ему стоить. По крайней мере, он поверит, что она говорит серьезно, когда услышит, что именно она готова принять взамен. Поэтому когда к ней явилась горничная с приглашением на ужин с Домиником, Брук охотно его приняла, хотя была глубоко ранена его сегодняшними словами, включая предположение, что она намерена отравить его мать. Войдя в столовую и поприветствовав его сухой улыбкой, она все же спросила:

 – Повар уже мертв?

 Он весело рассмеялся:

 – Нет, но моя мать дышит легче.

 – Рада слышать. Можете отблагодарить меня тем, что перестанете постоянно кричать.

 – Я не кричу.

 – Кричали.

 – Вот это крик! – завопил он, чтобы доказать свою правоту.

 Но Брук было все равно. Она лишь передернула плечами. Доминик встал и выдвинул соседний стул. Проигнорировав его жест, она села на противоположном конце длинного стола. Похоже, он хотел это исправить, потому что долго стоял, раздумывая, не усадить ли ее насильно рядом с ним. Брук облегченно вздохнула, когда он собрался сесть. Но очевидно, передумал, подошел к ней и устроился справа.

 Не будь она так зла на него, наверное, рассмеялась бы. Он был так холоден и подозрителен всего несколько часов назад! Но больше всего Брук злилась на брата за то, что тот наговорил про нее гадостей Доминику.

 На Доминике была чистая сорочка, но без фрака. Сегодня днем он тоже был одет как подобает знатному лорду, очевидно, он держал в доме полный гардероб. Ее же платье было хоть и чистым, но измятым. Она могла бы попросить горничную отпарить его, но скорее всего никто и не подумал бы выполнить просьбу.

 – Если решили все же продолжать выполнять мои предписания, – сказала Брук, – нужно позаботиться, чтобы она пила по крайней мере по четыре чашки каждого отвара в день.

 – Вы сами ей скажите. Она не будет сопротивляться.

 – Нет уж. Каким бы способом вы ни заставили ее передумать, это не изменит отношения ко мне – ни ее, ни вашего.

 – Дело не в вас. Дело в отсутствии выбора и в том, что может быть потеряно.

 – Почему вы считаете, что моя семья видит это в другом свете? Мне обещали пребывание в сумасшедшем доме до конца жизни, если я откажусь от этого брака. Мы могли бы подумать вместе, как лучше выйти из этого положения. Но вы решили, что мне нельзя доверять. Что же, да будет так. Почему бы не быть откровенными друг с другом? Лучше признать, что между нами никогда не будет доверия.

 – У вас нет причин не доверять мне, тогда как я…

 – Ха! – перебила она. – Тогда как вы слушаете ложь моего брата обо мне!

 – Если быть честным, я согласился, когда он сказал, что вы оказались более расчетливой и умной, чем он ожидал.

 Брук потрясенно смотрела на него. Он сказал это так спокойно, почти шутливо, но этого быть не может! Он не станет шутить на эту тему! Поэтому она поджала губы.

 Слуги стали вносить блюда с едой. Брук не обратила на них внимания. Доминик тоже. Он, похоже, ждал ответа. Или собрался ссориться?

 Брук решила не давать ему повода и, глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, сказала:

 – Очевидно, вы никогда не смиритесь с этим браком. И сделаете все, чтобы я тоже не смирилась. Но я не уеду. Предпочту быть здесь, с чудовищем, чем вернуться к своей семье. Но скажите, неужели вам никогда не приходило в голову, что у нас может быть нечто общее?

 – О чем вы?

 – Мы еще даже не женаты, а все же имеем много общего, даже слишком много, что удивительно, если учесть, что мы враги.

 – И что это?

 Она скрипнула зубами. Вот она – идеальная возможность напомнить ему, что они вовсе не враги.

 – Прежде всего, мы оба ненавидим Роберта. Оба любим лошадей, и оба хотим их разводить. Оба не выносим мысли о том, что нашим будущим управляет кто-то другой. Да, и оба любим собак. И оба дружим со слугами, что совершенно необычно для аристократов. Мы должны пожениться, чтобы вынудить регента искать другой способ заплатить свои долги, но это не значит, что должны относиться к этому браку как к настоящему, если вы этого не хотите. Возможно, мы станем просто друзьями. Поэтому позвольте мне предложить сделку. Мы могли бы…

 – Стараетесь рассмешить меня? – Его брови сошлись на переносице.

 – Вовсе нет.

 – Мы никогда не будем друзьями.

 Конечно, предложение Брук звучало довольно странно, если учесть, какие между ними были отношения, но она все же настаивала:

 – Случались и более необычные вещи, и вы еще не слышали, что я хочу вам предложить.

 – Действительно.

 – Мы можем пожениться, и вам будет даже необязательно со мной встречаться. Я привыкла избегать своих родных. Готова позволить вам иметь любовниц и даже приводить их домой. – Она проговорила это очень быстро, боясь струсить, но еще не добавила главное условие сделки: – Если станете покупать мне чистокровного коня за каждую любовницу, я буду очень довольна. Пожалуйста, пусть у вас будет сколько угодно содержанок. Но я хочу иметь собственную конеферму до того, как вас настигнет проклятие.

 – Так теперь вы верите в проклятия? – Его губы изогнулись в недвусмысленной улыбке.

 Брук не собиралась веселить его, но, очевидно, развеселила.

 – Нет, я всего лишь считаю, что вы ведете себя крайне безрассудно и слишком легкомысленно распоряжаетесь своей жизнью: дуэли, нарушение блокады, и это когда английские корабли стреляют в каждую лодку, которую видят. И кто знает, на какой еще риск вы идете? Неудивительно, что говорят, будто ваша семья проклята, если ее мужчины так беспечно относятся к опасностям, как вы. Кроме того, если вы умудритесь не погибнуть на двадцать пятом году жизни, у меня просто будет больше лошадей, и я займусь их выращиванием.

 – А как насчет выращивания моих наследников? Не считаете, что в этом деле у меня тоже имеется право голоса?

 Ее щеки жарко загорелись.

 – Это ваш способ объяснить, что вы не хотите формальной женитьбы?

 – По-моему, я вполне ясно дал знать, что единственное, против чего я не возражаю в этом браке, – это ваше присутствие в моей постели. И основываясь на предыдущем опыте, у меня сложилось впечатление, что вы не станете возражать против того, чтобы спать со мной.

 Брук залилась румянцем.

 – У вас слишком живое воображение!

 – Разве? – чувственно улыбнулся Доминик.

 Ее щеки побагровели.

 – В любом случае это не означает, что у вас не будет любовниц. Я решила не препятствовать вашему стремлению.

 – Торгуетесь со мной, выставляя это в качестве козыря?

 – Совершенно верно. Я готова даже помогать вам их выбирать. И это, как мне кажется, единственная для нас возможность подружиться.

 – А что мне за резон соглашаться?

 – Вы согласитесь, чтобы их защитить, – ответила она бесстрастно.

 – Это угроза?

 – У меня острые ногти, – пожала плечами Брук.

 – Вы хорошо подумали?

 Нет, черт возьми, не подумала! Эта мысль пришла к ней всего час назад. А столь внезапные предложения редко бывают продуманными и чаще всего заканчиваются сожалениями. Разве она только что не загнала себя в весьма неприятную ситуацию?

 Но Доминик, не дожидаясь ответа, продолжал:

 – Если, по вашей логике, мне предстоит умереть молодым, почему просто не подождать, пока все лошади станут вашими?

 – Я не ожидаю, что вы что-то мне оставите. Скорее всего поместье перейдет вашей матери.

 – Ваша семья сделает все, чтобы этого не случилось.

 – Значит, перестаньте играть со своей жизнью и не умирайте. Потому что я не желаю, чтобы они нажились на вашей смерти, тем более что мой брат виновен во всей этой истории. Собственно говоря, если вы еще не составили завещания, вам следовало бы его составить и полностью исключить из него Уитвортов. И если я до тех пор еще не стану совершеннолетней, назовите моим опекуном свою мать, чтобы у них не было власти надо мной!

 – Спасибо, вы только что вернули мне аппетит.

 Когда он принялся за стоявшую перед ним еду, Брук нахмурилась.

 – Считаете, я сказала это не всерьез?

 – Посмотрим, – только и ответил он.