• Вайоминг, #3

Глава 26

 Как только они вошли в амбар, Ангел протянул Касси нож. Внутренность амбара освещали несколько фонарей, и она тут же поняла, для чего нужен нож. Взгляд, которым она одарила Ангела, был полон укоризны. А он лишь безразлично пожал плечами, сказав:

 — А ты что думала, они станут дожидаться, пока ты придешь?

 — Конечно, не думала! Но после этого они не станут более сговорчивыми.

 — Им не уйти отсюда, пока они не согласятся на все наши условия.

 — Ты что же, полагаешь, что мне удастся вбить им в башку хоть немного здравого смысла?

 Теперь он открыто ухмыльнулся:

 — Я думаю, ты постараешься сделать именно это.

 Она усмехнулась в ответ, потому что так и собиралась сделать. Но сначала надо было разрезать путы. Мать помогала ей, поскольку Ангел не забрал единственное оставшееся у нее оружие — охотничий нож. Его рукоять по-прежнему торчала из голенища ее ковбойского сапожка, и теперь она воспользовалась им, чтобы освободить Маккаули. Касси направилась прямо к Дженни.

 — Я приношу извинения за все это, — сказала она подружке, разрезая веревку на ее запястьях.

 — Что тут происходит? — первым делом спросила Дженни, как только кляп был вытащен у нее изо рта.

 — Я как-то сказала Ангелу, что хорошо было бы собрать вас всех вместе, вот он и решил сделать мне такой подарок.

 — Ничего из этого не выйдет, Касси.

 — Будем надеяться, что ты ошибаешься. Если хочешь, можешь сама освободить мать. — Касси кивнула в сторону Дороти.

 — Конечно. А то она еще, не дай Бог, сама освободиться, и тогда тебе не поздоровится.

 Дороти была не так уж и рассержена, но определенно уже почти дошла до кипения, пока сидела в амбаре. Помимо всего прочего, Ангел выволок ее прямо из постели. На ней была только ночная рубашка, белокурые волосы распущены и разметались по плечам. Она выглядела на несколько лет моложе своего возраста, а для такой женщины, как Дороти, привыкшей всегда командовать, нынешнее положение было унизительным, и она прекрасно это понимала. Были, однако, и иные причины, еще больше осложнявшие положение, правда, она еще не обратила на них должного внимания. Р. Дж., казалось, не отводил от нее взгляда.

 Его тоже вынули прямо из постели, и на нем были только кальсоны красного цвета, но такого человека, как Р. Дж., это абсолютно не трогало. Больше всего он досадовал по поводу того, что при нем не было оружия. А Ангел стоял перед закрытой дверью амбара, скрестив руки на груди, с таким видом, словно все происходящее его вовсе не касается, Но его кольт был отлично виден всем. Единственными, кого здесь не хватало из обеих семейств, были Бак и Ричард. Их Ангел дома не застал — они, видимо, ночевали у своих подружек, а Ангелу не хотелось втягивать в это дело посторонних. Фрейзер, посмеиваясь, освободился от веревок и первым из присутствующих нарушил молчание:

 — Должен сказать, это было здорово проделано, мисс Касси. На этот раз ваш приезд сюда сделал нашу жизнь намного интереснее!

 Его юмор, как всегда, вызвал у нее одно раздражение.

 — Я вовсе не собиралась вас развлекать, Фрейзер.

 — А мне сдается, что вы иначе просто не можете, а?

 Она пропустила его слова мимо ушей. Зато их не пропустил Р. Дж.

 — Кончай, Фрейзер, — приказал он и добавил, обращаясь к Касси: — Что ты на этот раз задумала, малышка, черт бы тебя побрал?

 Он произнес это с такой злостью, что Кэтрин, которая только что закончила разрезать путы на Моргане, резко подняла голову:

 — Выбирайте выражения, когда говорите с моей дочерью!

 — Так это ваша дочь?! Вот это да! Только вы что-то припозднились, леди! Надо было раньше приехать и приструнить свою дочку. Черт, вам надо было...

 Продолжить Р. Дж. не удалось.

 — Выбирай выражения, когда говоришь с моей женой и моей дочерью! — рявкнул Чарлз и, подойдя к Р. Дж., заехал ему кулаком в челюсть. Тот отступил на пару шагов, потряс головой, а потом удивленно и укоризненно уставился на отца Касси.

 — Зачем это, Чарли? За что? Я думал, мы Друзья.

 — После того, что ты проделал с моей дочерью?! Да я готов тебя на куски разорвать! Что ты на это скажешь?!

 — А что говорить-то? Мне теперь только и остается, что спрашивать, что она на этот раз придумала.

 Фрейзер тут же повалился на копну сена в приступе беззвучного смеха. Никто не обратил на него внимания, кроме Касси, но и та даже не посмотрела в его сторону. Нельзя допустить драки между отцом и Р. Дж. Только этого сейчас не хватало!

 — Папа...

 Но он ее не слышал, он сам продолжал говорить:

 — Что бы она ни придумала, это не имеет никакого значения, Р. Дж., и ты прекрасно это знаешь!

 Р. Дж. предостерегающе поднял руку, когда Чарлз сделал еще один шаг к нему:

 — Послушай, успокойся, Чарли. Я не собираюсь с тобой драться.

 Он произнес это таким тоном, словно ему совершенно наплевать на все происходящее, в том числе и на ярость Чарлза. А тот снова занес кулак, и Р. Дж. поднял руки, закрываясь от удара. В этот момент Ангел выстрелил поверх их голов. На мужчин посыпались пыль и щепки. Все обернулись ко входу. Ангел спокойно засовывал свой револьвер в кобуру.

 — Мне очень жаль, что я испортил вам все удовольствие, — произнес он, как обычно растягивая слова. — Но уж если дело здесь дойдет до драки, то драться буду я.

 Он посмотрел на Чарлза и добавил:

 — Если бы то, что сделал Маккаули, заслуживало наказания, я бы давно его убил. Так что успокойтесь, мистер Стюарт. Ответственность за Касси пока что лежит на мне, а не на вас. И собрались мы тут только потому, что она желает сказать всем присутствующим пару слов.

 Чарлз опустил занесенный было кулак и неохотно кивнул, хотя и бросил при этом на Р. Дж. такой взгляд, который яснее слов говорил, что они еще потолкуют. Кэтрин Стюарт вышла вперед и встала рядом с Касси:

 — У меня складывается впечатление, что мне просто позабыли объяснить, что же здесь все-таки происходит, в этой милой компании. Не будешь ли ты добра сказать мне, отчего это так зол твой папа и почему этот наемный охранник полагает, что несет за тебя ответственность?

 — Он мой муж, — прошептала Касси.

 — Он твой... Кто?! — взвизгнула Кэтрин.

 — Мама, пожалуйста, не вмешивайся, сейчас не время объяснять.

 — Черта с два, не время!

 — Мама, прошу тебя!..

 Кэтрин наверняка сказала бы еще что-нибудь, но ее остановило выражение лица Касси. На нем была написана такая упрямая решимость, какой Кэтрин еще никогда не доводилось видеть у дочери. Касси попросту не собиралась вступать с ней в спор, что бы Кэтрин ни сказала или ни сделала.

 Кэтрин, конечно, была не из тех, кто просто так сдается, но сейчас она решила уступить:

 — Хорошо. Но как только ты покончишь с этим делом, мы поговорим.

 — Хорошо, — ответила Касси и, глубоко вздохнув, обернулась к Р. Дж. и Дороти.

 — Я уже пыталась извиниться перед вами, но теперь не буду этого делать, потому что затеяла все это с самыми добрыми намерениями, что бы вы о них ни думали. Я считала, что брак между вашими детьми положит конец вражде, в которой вы пребывали столько лет. Так бы оно и было, но вы не пожелали, чтобы это произошло, не так ли? И что самое смешное, в обеих семьях всех детей воспитали в ненависти друг к другу, а они даже не знают, откуда все это пошло и с чего началось. Отчего бы вам не рассказать им, как это началось?

 Р. Дж. даже побагровел от такого предложения. Дороти просто отвернулась, наотрез отказываясь продолжать разговор на эту тему.

 Касси вздохнула:

 — Вы оба жутко упрямы. А вам никогда не приходило в голову, что это ваше упрямство идет во вред вашим собственным детям, по крайней мере, Дженни и Клейтону? Если бы вы, родители, просто оставили их в покое, все закончилось бы счастливым браком. Вам что, еще не ясно, что они оба теперь несчастны?

 — Мой сын вовсе не страдает! — взорвался Р. Дж. — И я не собираюсь от тебя ничего выслушивать, деточка! Так что лучше пусть этот твой муж откроет дверь!

 — Еще не время, мистер Маккаули. Вы силой заставили меня выйти замуж, а я всего лишь силой навязываю вам непродолжительную беседу.

 В ответ Р. Дж. повернулся к ней спиной. Касси стиснула в отчаянии зубы. Но она прекрасно знала, против кого идет. Ей никогда в жизни не попадались такие тупоголовые, такие капризные и такие упрямые люди. Прежде чем она успела сообразить, что бы такое сказать, чтобы преодолеть этот отпор, в разговор вступила Дороти Кэтлин. Очевидно, только что услышанное ее крайне удивило.

 — Не может быть! Опять? Ты опять проделал эту глупость?

 — Послушай, Дотти, — Р. Дж. явно хотел оправдаться, но она его тут же перебила.

 — Брось эти «послушай, Дотти»! Ах ты, сукин сын! Ты что же, устроил еще одну свадьбу под дулом револьвера? Отвечай!

 — На этот раз все было не так, черт побери! — заорал Р. Дж. — Она сама заявила, что он ее жених.

 — И ты этому поверил? — воскликнула Дороти. — Такая невинная глупышка, как она, и этот безжалостный наемный убийца?

 Ангел вздрогнул. Касси съежилась. Сыновья Маккаули в полном недоумении взирали на ссорящихся, в том числе Фрейзер, который теперь уже не находил в происходящем ничего смешного. Но Дженни Кэтлин, слушая перебранку, постепенно приходила в неистовство. Многие вещи, о которых она раньше имела лишь смутное представление или слышала краем уха, теперь вырисовывались гораздо более отчетливо.

 — Что ты имеешь в виду под словом «опять», мама? — спросила Дженни, отходя от Клейтона, которого она развязывала, поскольку больше было некому, и вставая перед матерью. — Кого еще он силой заставил жениться?

 Гнев Дороти тут же испарился, и она ответила, словно извиняясь:

 — Это неважно.

 — Правда? А не ты ли это была?

 — Дженни...

 Но Дженни продолжала гнуть свое:

 — Я желаю знать, почему я не могу жить со своим мужем, мама. Всякий раз, когда я спрашивала тебя об этом, ты любыми способами уходила от ответа. Но на этот раз не выйдет. Так это была ты? Из-за этого началась ваша вражда?

 Дороти обратила свой взгляд на Р. Дж., как бы ища поддержки. Дженни заметила это и взорвалась:

 — Я имею право знать, черт бы вас всех побрал! Мой ребенок имеет право знать!

 — Твой ребенок?!

 Это воскликнули одновременно трое. А Клейтон еще и ахнул. И бросился вперед, чтобы заключить Дженни в объятия. Вовсе не так собиралась она сообщить ему об этом. По правде говоря, она и не думала, что у нее вообще будет возможность это ему сказать. Но на его лице было столько радости, что ее гнев несколько поубавился.

 — Ребенок, — повторил Р. Дж. и сел на ближайший ящик, чтобы переварить новость. — Ну, я вам скажу... — Тут он заметил выражение шока на лице Дороти и усмехнулся:

 — Слышала, Дотти? У нас будет внук.

 Дороти прищурила глаза:

 — У кого это — у нас?! Твой парень будет жить в моем доме.

 — Черта с два! — Р. Дж. даже вскочил. — Твоя девчонка будет рожать в моем доме или... — Он замолчал, пытаясь подыскать подходящую угрозу.

 Дороти воспользовалась его замешательством для атаки:

 — Значит, теперь вы уже ее не гоните?

 Р. Дж., не обращая внимания на эту реплику, продолжал упрямо твердить:

 — Место жены — в доме мужа.

 Дороти подошла к нему и указательным пальцем с такой силой ткнула его в грудь, что он отшатнулся назад и оказался снова сидящим на ящике.

 — Какой муж, если она разведется!

 — О, дьявол, Дотти, нельзя же опять...

 — Нельзя?!

 — Ну-ка, вы оба, кончайте это, — сказала Дженни, отстраняясь от Клейтона, хотя тот и продолжал удерживать ее за талию, как бы говоря, что они заодно. — Где родится ребенок, мне решать. Может я вообще не стану рожать в Техасе, если не получу ответы на некоторые вопросы. Выкладывай правду, мама, хватит ходить вокруг да около.

 Дороти повернулась к дочери. Р. Дж. проворчал за ее спиной:

 — Откуда она взялась, такая смышленая?

 — А ты как думаешь, черт тебя побери? — ответила Дороти так, чтобы услышал только он. Затем выпрямилась, готовая дать дочери разъяснения, которых та добивалась.

 — Мы когда-то любили друг друга, я и этот старый козел.

 Это было слишком для Фрейзера, к которому его чувство юмора вернулось с новой силой. Морган повернулся к брату и дал ему пинка, чтобы тот замолчал. Это не помогло, поэтому на помощь пришел еще и Клейтон и отвесил Фрейзеру оплеуху. Тишина была восстановлена, и Дженни поспешила выразить всеобщее удивление:

 — Не может быть, чтобы ты и Р. Дж.!..

 — Да, я и Р. Дж., — ответила Дороти, начиная сердиться. — Ты будешь слушать или нет?

 — Больше не буду перебивать, — заверила ее Дженни.

 — Мы собирались пожениться...

 — Ты и Р. Дж.?

 — Дженни!

 — Ну, я не могу ничего поделать, мама. Ты ведь ненавидишь этого человека.

 — Так было не всегда, — словно оправдываясь, сказала Дороти. — В свое время я готова была застрелить этого негодяя только за то, что он лишь разок поглядел на другую женщину. Беда в том, что он больше ревновал, чем я. Как-то, проезжая мимо, он увидел меня с нашим управляющим, работающим у моего отца. Его звали Нед Кэтлин. Я как раз похлопала его по плечу, выражая сочувствие, потому что он только что узнал о смерти матери и был очень расстроен.

 Р. Дж. тут же сделал скоропалительный вывод, поехал в город и напился. Да так напился, что, вернувшись вечером, притащил нас с Недом в церковь и силой обвенчал. Ему, видите ли, втемяшилась в голову мысль: сделать меня и женой, и вдовой в один и тот же день. К счастью, он отключился прежде, чем дошла очередь до второй части плана. Так что вдовой он меня так и не сделал. А Нед оказался не особенно честным. Он совсем не прочь был жениться на мне, особенно если таким образом превращался из управляющего в хозяина, располагающего частью прибыли с ранчо. Он не соглашался дать мне развод, хотя и знал, что я не люблю его и никогда не полюблю.

 Но это еще не все! Р. Дж. не просыхал месяца два, а потом принялся стрелять в Неда всякий раз, когда тот попадался ему на глаза. Спьяну он, правда, не попал бы даже в стену амбара, но Неда это достало, и он стал стрелять в ответ... Ему повезло больше, и однажды он попал в Р. Дж.

 — В ногу мне попал! — перебил ее Р. Дж. — И это ты называешь «повезло»?!

 Дороти, не обращая внимания, продолжала:

 — Тогда-то Р. Дж. начал приходить в себя и стал уже всерьез обдумывать, как бы убить моего мужа. А Нед прикинул, что поскольку мне он в любом случае не нужен, то ему будет гораздо полезнее для здоровья убраться с глаз долой. Перед этим он сделал все, чтобы настроить моего отца против Р. Дж. А в результате Р. Дж. еще больше разозлился.

 Тогда-то он и женился на моей лучшей подруге, полагая, что этим причинит мне боль. Признаюсь, так оно и вышло, особенно после того, как та подозрительно быстро забеременела. У меня был муж, и я не могла получить развод, а Р. Дж. в это время заводил новую семью. И я их всех возненавидела!

 А Нед, что ж, он появлялся дома, когда кончались деньги. Но надолго никогда не оставался, потому что, стоило Р. Дж. пронюхать, что Нед здесь, тут же опять начиналась сплошная пальба.

 — Я помню, что папы никогда не было дома, — уже более спокойно сказала Дженни. — Но как же так, ты никогда не рассказывала нам, что он такой подонок.

 — Потому что у меня были причины быть ему благодарной, Джен. Он бывал дома не часто, но после каждого такого посещения у меня появлялся еще один ребенок. Я жила для ранчо и для вас, моих детей. Это все, что у меня было. К тому же сам он вовсе не был таким уж жадным. Если бы не искушение, в которое вверг его Р. Дж. До того Нед был трудягой и хорошими управляющим.

 Наступила напряженная тишина, которую нарушил Р. Дж.:

 — Боже правый, Дотти, а у меня в памяти все это совсем по-другому отложилось...

 Она повернулась, смерив его взглядом с головы до ног:

 — Ничего удивительного. Ты ни разу не был достаточно трезв, чтобы вообще хоть что-то запомнить!

 — Если все произошло действительно таким образом, то, наверное, я должен перед тобой извиниться.

 Она безразлично спросила:

 — Правда?

 Он был явно не в своей тарелке:

 — Как, по-твоему... Может, нам, скажем... забыть все это и начать сначала?

 — Нет.

 Он вздохнул:

 — А вот мне так не кажется...

 — Но ты можешь пригласить меня завтра в город, и мы все обсудим за ужином.

 Этого Фрейзер не мог пережить. У него снова начался приступ смеха. Р. Дж. стащил сапог и запустил им в старшего сына.

 Дороти заметила:

 — Чудной он у тебя какой-то, Р. Дж.

 — Да знаю, — проворчал Р. Дж. — Эта тупая свинья станет смеяться даже на собственных похоронах. Ладно, Дотти, давай-ка я провожу тебя домой, как раньше, то есть...

 Он повернулся к Касси:

 — Или ты еще не все нам сказала, малышка?

 На лице у Касси сияла широкая улыбка, и она ничего не могла с собой поделать.

 — Нет, сэр. Мне кажется, все уже сказано. Мне нечего к этому добавить.

 Ангел уже отворил дверь и отступил в сторону. Ворвавшийся внутрь холодный ночной воздух заставил всех вздрогнуть. Первым вышел Р. Дж. В одном сапоге. Поравнявшись с Ангелом, он остановился и оценивающе посмотрел на него.

 — Полагаю, счет теперь равный, — сказал Р. Дж.

 — По мне, вы даже вырвались вперед, — ответил Ангел.

 Р. Дж. усмехнулся:

 — Думаю, так оно и есть. Но удовлетвори мое любопытство, сынок. Как это получилось, что тебя называют Ангелом Смерти?

 — Возможно, это потому, что никто еще не выходил живым из поединка со мной.

 Р. Дж. нашел это забавным и пошел дальше, хихикая. Сыновья не последовали примеру отца и, выходя, обошли Ангела стороной. Дженни подошла к Касси, чтобы обнять ее.

 — Мне не верится, что теперь все позади! Спасибо тебе огромное! — сказала Дженни.

 — Знаешь, как говорят? От любви до ненависти один шаг...

 — Я знаю, но чтобы мама и Р. Дж.!

 И обе рассмеялись.

 — Береги себя, Дженни! И свою новую семью!

 — Обязательно. Но ведь теперь, когда все это кончилось, тебе уже не надо уезжать?..

 — По правде сказать, теперь, когда сюда примчалась мама, как раз лучше уехать. Ты себе представить не можешь, до чего неприятно жить с ними обоими под одной крышей!

 — Но у тебя, кажется, припасено на сегодня много всяких чудес. Отчего бы не вытащить на свет еще одно?

 — Мне очень хотелось бы, но не хватит никаких нервов разбираться еще и с моими родителями.

 — Ну, тогда пока, береги себя. И напиши мне.

 — Обязательно!

 Дженни побежала к Клейтону, который поджидал ее у входа в амбар. Держась за руки, они скрылись за углом. Представив, что ее ждет впереди, Касси вздохнула. Она оглянулась и увидела, что мать как раз поднимается с копны сена. Отец все еще стоял, облокотившись на клетку, в которой обычно перевозили Марабелль. Потом он наконец выпрямился и направился к Касси.

 — Приятно узнать, что не только в твоем доме есть грязное белье, — ядовито заметила Кэтрин, тоже подходя к Касси.

 — У твоей матери никогда ни для кого не находилось сочувствия! Можешь ей так и передать, — заметил Чарлз.

 Касси и не подумала что-либо передавать. Больше всего ей хотелось сбежать, чтобы некоторое время порадоваться достигнутому успеху. А уже потом усмирять необузданный нрав мамы. Сообразив это, она не стала дожидаться родителей, а поспешила к Ангелу.

 — Спасибо тебе... — начала было она, но он ее прервал.

 — Мы еще не все закончили.

 — Не закончили?

 — Ага, не закончили, — повторил он и загородил дорогу ее родителям, которые как раз подошли к двери.

 — Двадцать лет назад вы объявили в своей внутренней войне нечто вроде перемирия, — обратился он к ним. — А может, вам вообще не следовало ее вести? Не желаете ли остаться здесь еще на некоторое время?

 — К черту! — ответила Кэтрин.

 — Да, — сказал Чарлз, чем вызвал шок у жены и ухмылку у Ангела. Он тут же вытолкал Касси из амбара, вышел наружу сам и плотно закрыл за собой дверь.

 Разумеется, Кэтрин тут же принялась кричать и барабанить в дверь. Касси в ужасе наблюдала, как Ангел вставил на место деревянный брус, заперев таким образом ее родителей в амбаре.

 — Ангел, что ты делаешь?!

 — Да вот, запер их...

 — Но...

 — Помолчи, Касси. Это лучший способ заставить людей поговорить и все выяснить. Когда человека запирают, у него все вылезает наружу: и плохое и хорошее. Пусть твои родители попробуют наконец договориться. Может статься, это принесет им некоторую пользу.

 — Или они поубивают друг друга.

 Он засмеялся и привлек ее к себе:

 — Куда это подевался оптимизм, с которым ты лезла в чужие дела?

 Она не успела ответить. Ангел поцеловал ее, крепко и долго, и ее так поглотил этот поцелуй, что, когда он оторвался от ее губ, девушка даже не заметила, что из амбара больше не доносится никаких криков.

 — Давай домой, милая, — подтолкнул ее Ангел к дому. — Выпустить их можно и утром.

 Касси направилась к дому, рассчитывая, что он пойдет за ней. Он не пошел. В ту ночь они расстались. Надолго.