• И только сердце знает, #1

Глава 32

 

 Рейна обрезала последнюю нитку и встряхнула получившееся изделие, чтобы оценить свою работу. Оглядев его со всех сторон, она не могла сдержать счастливой улыбки. Халат из струящегося голубого вельвета с вставками пурпурного шелка на боках был воистину достоин самого короля. Рейну только беспокоило, согласится ли ее супруг надеть это великолепие, и не потому, что он вообще не привык носить халат. Весь гардероб Ранульфа состоял из простых шерстяных или льняных вещей, напрочь лишенных затейливой вышивки или каких-либо других украшений, причем большая часть его одежды явно нуждалась в починке. Нельзя обвинять мужчину, что он слишком мало внимания уделяет тому, как выглядят те вещи, которые он носит, даже если он давным-давно мог бы позволить себе иметь шикарные наряды. Именно то, что Ранульф предпочитал одеваться скромно, красноречиво говорило о его характере.

 Занимаясь отделкой халата, Рейна доставляла удовольствие прежде всего самой себе, поскольку она да еще несколько слуг, которым было разрешено заходить в их спальню, смогут увидеть Ранульфа облаченным в ее подарок. Остальные вещи, которые она собиралась шить для него, Рейна решила делать более скромными, по крайней мере до тех пор, пока она не убедит его, что состоятельный лорд, владеющий маленьким королевством, должен быть одет богаче, хотя бы чуть изысканнее, чем его вассалы.

 Ее взрослые подруги подтрунивали над этой работой, однако все было в порядке вещей, ибо она только что вышла замуж, поэтому Рейна отвечала на их колкости лишь довольной и слегка смущенной улыбкой.

 — А ты уверена, что хочешь спрятать его величественные плечи под этим кусочком вельвета?

 — Я ведь буду снимать это с него, а не наоборот.

 — Ты еще поплачешь, если он, как мой Уильям, решит спать в этом халате, — последовало шутливое замечание леди Маргарет.

 — Если он не привык носить подобные вещи, зачем же вводить его в искушение, преподнося такую прелесть?!

 Чего они никак не могли понять, а Рейна и не собиралась им этого говорить, что иметь мужа подобного сложения, привыкшего в чем мать родила ходить по комнате, невыносимо трудно для женщины, ибо это мгновенно выбивает ее из равновесия, по крайней мере это случалось с ней. Когда он был обнажен, она совершала непростительно много глупостей, будь то просто бесстыдный взгляд, который она не могла оторвать от его тела, или обвинение несчастного животного в преднамеренном преступлении. Рейна просто не могла противостоять искушению, которое было сильнее ее и которое она испытывала при одном лишь взгляде на его совершенное тело, дотронуться до его золотистой кожи, поласкать ее, почувствовать на вкус, независимо от того, склонен или нет он был заниматься с ней любовью в этот момент. Что же он будет о ней думать после всего этого? В конце концов то, что он так часто соблазнял ее своими ласками в эти дни, было не больше чем простым выполнением условий заключенной между ними сделки. Как только она забеременеет — это неминуемо прекратится.

 Надевая на Ранульфа халат, Рейна старалась обезопасить себя от возможных искушений. И таким образом она даст ему понять, что не особенно расстроится, когда позже он отнимет у нее возможность заниматься с ним любовью. Если бы он продолжал делать все так же, как в самом начале, то в этом действительно не было никаких сомнений. Но эта его новая тактика удивительно понравилась Рейне. Господи, до чего же она все-таки полюбил» его необычные ласки! Ранульф, как видно, тоже получал от них особое удовольствие, однако Рейна думала, что это была лишь реакция обычного мужчины, который радуется каждой своей победе, а особенно нелегкой, так же как юный любовник — своему первому триумфу. Так что только от нее самой зависело, показать ему или нет, что ей совсем не наплевать на его ласку. Рейна собиралась выйти из этой борьбы, не уронив по крайней мере своего достоинства.

 Рейна перекинула изделие через руку, собираясь отнести его в спальню. Она решила, что оставит халат на кровати, чтобы Ранульф сам его нашел. Она надеялась, что он наденет халат хотя бы потому, что тот был сделан специально для него. Если же нет, тогда она снимет часть гобеленов, чтобы в спальне стало холоднее. Рейна нисколько не сомневалась, что если ничто другое не поможет, холод заставит его приобрести хоть немного скромности и скрыть свою наготу под теплым халатом.

 — А я бы все-таки передумала, если бы была на твоем месте, — тягуче произнесла Хилари, отчего молоденькие девушки весело захихикали.

 Несмотря на то что она не была расположена шутить, Рейна вес же премило улыбнулась. Если бы обстоятельства ее замужества были иными, она бы на самом деле с радостью передумала. Однако она ни на мгновение не забывала, с какой неохотой согласился Ранульф жениться на ней: он готов был скорее отдать руку на отсечение. Возможно, за последние дни он и преуспел в любовной науке, освоив новые, особенные ласки, которыми он так гордился, однако Рейна ничуть не сомневалась, что, появись у него такая возможность, он с удовольствием предпочел бы опробовать их на ком-нибудь еще.

 — Если ты все же собралась отдать ему это, то потеряй свою собственную ночную рубашку, — стараясь сохранить серьезное лицо, проговорила Флоретт. — По крайней мере ты хоть будешь уверена, что и он не часто будет надевать свой халат.

 Наконец им удалось заставить ее вспыхнуть, чего они так упорно и добивались. Однако прежде чем Рейна придумала подходящий ответ, в дверях комнаты появилась Венда, прервав веселый смех женщин. Она с трудом могла отдышаться, держа руку возле сердца, что свидетельствовало о том, что она бежала. Как только ей удалось немного прийти в себя, она выпалила:

 — Миледи, поторопитесь! Рыцари лорда Ранульфа вернулись, и двое из них серьезно ранены.

 После столь ужасного известия в комнате для рукоделия воцарилась гробовая тишина. Сердце Рейны опустилось в тот миг, когда она услышала первые слова служанки, ибо она безумно испугалась за Ранульфа. Она не знала, почему так болезненно отреагировала, однако вскоре румянец вновь окрасил ее щеки, а мысли пришли в порядок.

 — Хилари, Флоретт, вы пойдете со мной. Она сунула халат Венде со словами:

 — Когда пойдешь за медикаментами, положи это в моей спальне. Маргарет, приготовь все необходимое и жди меня внизу. Элен, отправь кого-нибудь за милордом. Это дело слишком важное и требует его немедленного возвращения в замок, — А где он?

 — Полагаю, в деревне.

 Одаривает Красную Альму, добавила про себя Рейна, ибо не была уверена, что Ранульф шутил, когда сказал, что совет этой женщины стоит столько золота, сколько она весит.

 — Флоретт?

 Молодая вдова все еще не шевелясь сидела с пепельно-белым лицом, не отрывая горящих глаз от Венды.

 — Был ли… был ли сэр Уолтер среди раненых?!

 — Я не знаю, мадам, — ответила Венда. — Их еще только заносили в башню, когда господин Жильбер приказал мне отправляться за леди Рейной.

 Получив столь мало обнадеживший ее ответ, Флоретт еще сильнее побледнела. И у Рейны возникло подозрение, что хорошенькая брюнетка влюблена в Уолтера де Брюта. Было совершенно очевидно, ее личные дела настолько поглотили ее, что Рейна потеряла связь со всем тем, что происходило вокруг нее, в ее собственном доме. Она не была даже уверена, что кто-то из людей Ранульфа покинул замок в это утро.

 — Флоретт, возможно, будет лучше, если ты останешься здесь, — предложила Рейна, решив, что женщина будет только мешать им, если она действительно чувствует к Уолтеру симпатию и он окажется одним из раненых воинов. — Маргарет может…

 — Нет, я должна знать.

 — Конечно, но…

 — Прошу вас, миледи, я была всего лишь немного удивлена, — настаивала Флоретт. — Теперь со мной все в полном порядке.

 Мгновение Рейна сомневалась, однако потом согласно кивнула и стремительным шагом вышла из комнаты.

 Не успела Рейна еще зайти в зал, как услышала отчаянные проклятия, которые Серл Тотнес адресовал несущим его людям. Копье задело его бедро, и, несмотря на то что металлический наконечник уже вытащили, части его разорванных брюк врезались в рану, что вызывало приступы невыносимой боли при каждом движении. Однако по звуку его голоса Рейна определила, что положение его было далеко не таким серьезным, как поспешила сказать Венда. Больше беспокоил ее Уолтер, который тоже был ранен. Он был без сознания, ибо потерял слишком много крови, страдая не от одной, а от множества ран, а пепельный цвет его лица не на шутку перепугал Рейну.

 За ними следовал Эрик Фитцстефел, и именно к нему решила обратиться Рейна, желая получить ответы на волновавшие ее вопросы, пока у нее было время, ибо рыцарей еще только размещали в отдельных комнатах.

 — Как долго сэр Уолтер истекает кровью?

 — Очень долго, — ответил Эрик, а в голосе его чувствовалась неподдельная тревога, — Его серьезно ранили еще в самом начале драки, однако он продолжал сражаться. К тому же, когда на нас напали, мы находились еще на довольно приличном расстоянии от Клайдона.

 — Он поранил голову, когда падал с лошади? — обеспокоенно спросила Рейна. — Я должна знать, осталось внутри что-нибудь или нет.

 — Нет, ни осколков копья, ни тому подобной ерунды. Не эта рана, да и не другая свалила его. Он потерял сознание при виде собственной крови, когда все уже закончилось, о…

 — Понятно, — прервала его Рейна, прекрасно осознавая, как сложно было одному рыцарю признаться в слабости другого. — Вы знаете, кто напал на вас?

 — Мы ехали по лесной дороге, миледи. Больших объяснений ей и не требовалось.

 — Отлично. Я уже отправила за Ранульфом. Будет лучше, если кто-нибудь из моих воспитанниц промоет ваши царапины, пока он не вернулся, поскольку ему потребуется детальный рассказ о том, как все случилось.

 Зайдя в комнату Уолтера, Рейна застала там склонившуюся над его изголовьем Флоретт. Ее лицо вновь было мертвенно-бледным, однако она не желала оставаться бесполезной. Осторожно, стараясь не причинить рыцарю боли, она удаляла поспешно наложенную повязку с его головы.

 — Оставь, — коротко сказала Рейна. — Кровотечение в этом месте уже остановилось, однако из его бока все еще идет кровь.

 — Он… умрет, миледи?

 — С чего бы это ему делать подобную глупость? — успокоила ее Рейна, хотя она ничего не могла точно сказать, не осмотрев прежде самым внимательнейшим образом его раны.

 Самым сложным оказалось снять кольчугу Уолтера, чтобы подобраться к ране. На помощь пришлось позвать двух мужчин, чтобы сделать это, как можно меньше передвигая тело рыцаря. Остальную его одежду быстро сорвали, чтобы осмотреть более подробно, насколько велики были потери крови.

 Слишком долго, сказал Эрик, и это отнюдь не было преувеличением. Вся левая сторона тела Уолтера вплоть до ботинок была пропитана кровью, все еще вытекавшей из раны. Оружие, Рейна затруднялась сказать, что именно это было, пронзило его поясницу чуть ниже последнего ребра. Однако вместо того чтобы смертельно ранить его, оно отскочило от ребра и прошло как раз рядом с позвоночником. Рана была очень глубокой, но не настолько опасной, по крайней мере она была бы не так страшна, если бы помощь была оказана раньше. Опасность состояла именно в том, что Уолтер потерял слишком много крови и поэтому слишком ослаб, чтобы сопротивляться заражению.

 Рейна действовала быстро и четко, сначала промыв рану, а затем смазав ее целебной мазью, останавливающей кровь. Она предоставила Флоретт возможность наложить швы, а сама занялась раной головы. Это была лишь небольшая царапина на коже, однако вокруг нее уже успела образоваться большая опухоль. Если бы Уолтер надел шлем, то, несомненно, защитил бы себя от этого ранения. А поскольку ему в течение еще долгих дней придется страдать от ужасных головных болей, то Рейна была уверена, что это научит его никогда больше не покидать Клайдон с не прикрытой шлемом головой.

 Уолтер еще не приходил в себя, что было к лучшему, ибо предстояло наложить еще множество швов, но его бессознательное состояние затрудняло прием того восстанавливающего силы средства, что Рейна приготовила для него. Она оставила Флоретт ухаживать за раненым и закончить все необходимые операции, а сама направилась к юному рыцарю.

 Громкие жалобы Серла и его стенания, пока Хилари омывала рану, были великолепно слышны даже в соседней комнате. И только когда женщина практически закончила приводить его в порядок, он немного успокоился и поутих.

 Однако когда он увидел Рейну, то снова повысил голос:

 — Как вы жестоки, леди, раз отправили ухаживать за мной эту женщину!

 — У этой женщины руки гораздо нежнее моих, сэр, так что благодарите Бога, что я была слишком занята с сэром Уолтером, чтобы заняться вами.

 Подобное замечание быстро закрыло ему рот и вызвало усмешку дородной женщины, колдовавшей над ним.

 — Приходилось ли вам когда-нибудь слышать, чтобы мальчишка так орал из-за ничтожного прокола?

 — Ничтожного?! — взбунтовался Серл.

 — Всего три шва, миледи, — сообщила Хилари.

 — Так мало?! У сэра Уолтера их около десятка. Но слышали ли вы, чтобы он хоть раз взмолился о сострадании? — Рейна улыбнулась, увидев, как молодой воин вспыхнул. — Успокойся, Серл, мы просто шутим с тобой. Крики действительно иногда помогают облегчить боль. Слышал бы ты, как завывал мой отец, когда простой осколок попадал в него во время упражнений в саду. Нам приходилось затыкать уши ватой, чтобы пережить подобный гром.

 — Уолтер, что… он будет…

 — Тебе не стоит беспокоиться о нем. Он все еще без сознания, однако пока это даже хорошо. Его раны не настолько опасны, как нам показалось сначала, но они причинят ему невероятную боль, когда он очнется. А теперь выпей это. — Рейна протянула ему бокал с целебным отваром мака, смешанным с теплым вином. — Это облегчит твою боль и усыпит тебя. Сон — именно то, что тебе просто необходимо сейчас.

 — Но Ранульф…

 — Эрик сможет ответить на все его вопросы. В этот момент дверь в соседнюю комнату с шумом распахнулась, и Серл стал судорожно глотать отвар.

 — Как быстро это подействует? Рейна сердито взглянула на него:

 — Что с тобой произошло?

 — Он наверняка будет безумно зол, Я бы хотел переждать его ярость, почивая спокойным сном.

 — С чего это он станет сердиться, если, конечно, вы трое что-нибудь не натворили? Признавайся!

 — Наши потери: один убитый и двое раненых, а их было сего пятнадцать! Мы должны были лучше сражаться, леди.

 — И как много вас было?

 — Шестеро.

 Рейна разъяренно взглянула на него:

 — Засыпай скорее, болван. Хилари, проследи, чтобы мой муж не ввалился сюда и не потревожил его.

 — Вы просите о сущем пустяке, миледи.

 И Хилари, в свою очередь, была удостоена разъяренного взгляда за свой некстати пришедшийся юмор.

 — Отлично, я прослежу за этим сама! в И Рейна удалилась, бормоча себе под нос:

 — Господи! Один против троих, даже больше. Он что же, думает, что его люди такие же великаны, как он сам?!

 Эрик устало опустился на пол возле комнаты Уолтера, несомненно уже рассказав Ранульфу, что произошло. Дверь была все еще распахнута, и Рейна вдруг занервничала, увидев Ранульфа.

 Он стоял возле кровати Уолтера, недвижимый, словно тело его было высечено из камня. И только невероятное напряжение чувствовалось в каждом его члене, а кулаки были крепко сжаты. Он стоял опустив голову и всматриваясь в лицо друга, поэтому Рейна не могла видеть его собственного лица, однако догадывалась, что он действительно был взбешен, ибо напугал Флоретт настолько, что она решилась покинуть своего больного и ждала теперь вместе со всеми за дверью.

 Он все еще не двигался и даже не взглянул в сторону Рейны, когда она приблизилась к нему.

 — Но ты же не можешь действительно злиться на него за то, что он ранен, Ранульф. Неужели ты думаешь, что он сделал это нарочно?

 — А какого черта он поперся через лес, леди! Он же прекрасно знал, что эти места просто кишат разбойниками, и тем не менее взял с собой всего троих вооруженных воинов!

 — Но ведь, кроме того, были еще три рыцаря, закованные в броню и доспехи. Разбойники редко нападают на отряд, который может оказать им хоть какое-то сопротивление.

 — Однако на этот раз они напали!

 Что она могла ответить ему? У Ранульфа действительно был повод разозлиться. Но когда он наконец взглянул на нее, то не ярость увидела Рейна в его глазах, но глубокий ужас.

 — Миледи, пожалуйста, не дайте ему умереть! — сказал он с какой-то неожиданной мольбой, идущей из самого сердца. — Если вы поможете ему поправиться, я буду вам более чем благодарен.

 Рейна почувствовала, как в горле ее встал комок. Как страстно хотелось ей обнять Ранульфа и успокоить, сказать, что ему нечего бояться. Однако сострадание и пустые обещания не годились для этого мужчины.

 — А о чем еще вы можете думать, милорд? — сказала она так жестко, как только могла. — Мне бы хотелось, чтобы вы были рядом именно тогда, когда мне это необходимо. Должна сказать вам, де Брют не умирает. Его раны — простые царапины по сравнению с теми, что мне приходилось видеть.

 — Но почему же он тогда не приходит в себя?

 — Потому, что я дала ему кое-что выпить, чтобы он заснул, как, впрочем, и Серлу. Это наилучший способ для мужчины окрепнуть после того, как он потерял немного крови. Однако ни один из них не ранен настолько серьезно, чтобы не надоесть вам в скором времени жалобами, что я прописала им слишком длительный постельный режим.

 Рейна не была уверена, что ее муж проглотит эту наживку, однако мгновение спустя он коротко кивнул и вышел из комнаты. Рейна облегченно вздохнула, что так легко отделалась, и взглянула на Уолтера. Он все еще был очень бледен — неудивительно, что Ранульф решил, будто Уолтер умирает.

 — Будет лучше, если вы услышите меня, де Брют, — наклонилась она над ним, чтобы прошептать в самое ухо. — Если вы умрете, то сделаете меня лгуньей, и тогда я проведу остаток своей жизни в молитвах, чтобы вас заставили разгребать в святилище дерьмо. По какой бы причине вы ни были так дороги ему, но вам придется именно ради него поторопиться с выздоровлением.

 Не важно, услышал он ее слова или нет, но, высказавшись, Рейна почувствовала себя гораздо лучше.

 Флоретт все еще испуганно вздрагивала возле двери, и Рейна позвала ее, приказав следить за раненым, а при первых признаках лихорадки немедленно послать за ней. Оглянувшись, она увидела, что Ранульф снова разговаривает с Эриком, однако ей удалось расслышать только последние слова их разговора, когда она приблизилась к мужчинам.

 — Отправьте гонца, которому вы могли бы доверять, к смотрителю Ворхерстского замка. Пусть ему передадут, что если завтра на рассвете он вышлет большое войско, то разбойники наконец-то попадутся в его ловушку.

 — Думаете, он сможет их схватить?

 — Да. После того как они встретятся с нами, он сможет сделать с теми из них, кто останется в живых, все что его душе угодно.

 Рейна успела исчезнуть еще прежде, чем Ранульф заметил ее.

 И не потому, что она боялась, что он заставит ее следовать с ним в спальню, голова его была занята лишь мыслями о предстоящем сражении, но потому, что она еще никогда не слышала, чтобы он говорил в таком тоне, но подсознательно чувствовала, что какая бы операция ни планировалась на завтрашнее утро, она не хотела об атом слышать. Рейна могла только посочувствовать бандитам, полагая, что конец их близок.