• И только сердце знает, #1

Глава 35

 

 — Он возвращается, миледи!

 Больше Рейне и не нужно было ничего слышать. Она выбежала из своей спальни, бросилась вниз по лестнице, через зал, опять по лестнице и дальше, пока не остановилась во внутреннем дворе как раз в тот момент, когда Ранульф спешивался. Забыв про буйного коня, чьи поводья он все еще держал в руках, она бросилась к мужу и повисла у него на шее.

 Услышав, как похабно он выругался, она моментально осознала, что ей не следовало быть настолько импульсивной. Следующей ее мыслью было то, что все его тело как-то странно вздрагивает, а потом она услышала, как лошадь заржала и встала на дыбы, что и проделывала весьма успешно всякий раз, когда какой-нибудь болван, не исключая и ее хозяина, осмеливался подбежать к ней.

 Когда Ранульфу удалось наконец успокоить животное, он был невероятно зол. Однако взглянув на пепельно-серое лицо жены, которое вдруг напомнило ему выражение ужаса в глазах Луизы де Бирг, он решил сменить гнев на милость. Ранульф подошел к Рейне и обнял ее.

 — Вы поступили очень неразумно, леди, — просто сказал он.

 — Я знаю. Неразумно и глупо. Обещаю, это больше не повторится.

 — Хорошо, — тихо проговорил он. — А теперь, возможно, вы скажете мне, почему так неразумно и глупо поступили?

 Она смущенно опустила глаза, а руки ее все еще нервно прикасались к его плечам, медленно проводили по ним, а потом она снова прильнула к нему, крепко обхватив за шею.

 — Я беспокоилась, — прошептала она ему в самое ухо. — Когда воины, сопровождавшие разбойников, прибыли в замок и сказали мне, куда вы поехали и зачем, мне стало страшно. Я вспомнила Уильяма Лионела, а он ведь совсем не слаб, и, подумав, что вы будете драться с ним, я испугалась, что он может поранить вас.

 Она почувствовала, как Ранульф беззвучно затрясся, и только через пару секунд дошло до нее, что он просто смеялся. Отчего моментально и след простыл ее волнений, сменившихся досадой. Она протиснулась сквозь узенькую щелочку его объятий и вновь почувствовала под ногами твердую почву.

 — Не будьте настолько глупы, женщина. Все, что ей нужно было в этот момент, чтобы вспыхнуть от ярости, — его многозначительная ухмылка, и она ее получила.

 — Да. Я, конечно же, не должна была беспокоиться о безмозглом болване, который отправился в логово предателя лишь с небольшим отрядом!

 — Еще прежде чем мы добрались до имения, ко мне присоединился Эрик со своими воинами. — Он все еще улыбался.

 — О! — пробормотала Рейна, однако она не была настроена соглашаться с ним. — И все же вам следовало подождать.

 — Это еще зачем? Я приехал туда во главе огромного войска по сравнению с той кучкой воинов, что встретили нас в поместье. Что же касается Лионела, то он, возможно, мужчина достаточно внушительного сложения, однако, Рейна, взгляни на меня и скажи, на кого из нас ты бы поставила?

 Она смерила его сердитым взглядом за подобное самоуверенное бахвальство.

 — Для того чтобы убить и великана, необходим лишь один меткий воин, у которого есть в колчане хоть одна стрела. Вы не невидимка.

 — Возможно, и нет, — согласился он. — Однако я и не идиот. В течение последних семи лет я занимался только тем, что брал штурмом крепости и побеждал целые армии для своих хозяев. Неужели вы думаете, что я буду глупо рисковать теперь, когда я сражаюсь ради самого себя?

 — Полагаю, что нет, — проворчала она, кивнув.

 — Тогда о чем же вы волновались?

 — Для того чтобы волноваться, женщине не обязательно иметь какую-то определенную причину, — раздраженно ответила Рейна. — Мне просто захотелось понервничать, вот я и понервничала ради своего собственного удовольствия.

 — Подождите, леди. Прежде чем вы зайдете настолько далеко, что я окончательно перестану понимать вас, я должен сказать, что едва держусь на ногах. Вам следовало бы предложить мне принять ванну, накормить и спать уложить, а не выговаривать мне, как нашкодившему мальчишке, целую вечность. Знаете ли, как долго я уже не спал?

 Яркий румянец залил ее щеки.

 — Господи милостивый! Почему же вы позволили мне так глупо себя вести?! Прошу вас, милорд, заходите, и вы получите все то, о чем мечтаете.

 Он уставился на ее бедра, мелькавшие перед ним, пока она поднималась по лестнице, и покачал головой. Как бы ему хотелось, чтобы она не произносила сейчас именно эти слова. Ибо в тот момент он был слишком обессилен, чтобы ими воспользоваться.

 

 Рейна не была уверена в том, что именно ее разбудило, однако мгновенно осознала, что кровать рядом с ней пуста, а потом Рейна повернула голову и увидела, что действительно случилось. Едва она заметила, что Ранульф все еще был в спальне, как почувствовала приступ тошноты. Он стоял, облокотившись на кровать и отдернув занавески, чтобы ничто не могло помешать ему смотреть на нее — и от этого чувство обеспокоенности Рейны возросло никак не меньше, чем в сто раз. Однако это был явно не предел: Ранульф был обнажен, и великолепное его тело купалось в неярком свете одинокой свечи. Если он и заметил свой новый халат, который все еще лежал на сундуке, то, несомненно, проигнорировал его.

 — Что-то случилось, милорд?

 — Нет.

 — Что же вы тогда делаете, стоя возле кровати?

 — Просто смотрю на То, как вы спите, — сказал он и добавил— А знаете, вы немного похрапываете.

 Челюсть ее отвисла, однако уже через мгновение Рейне удалось вернуть ее в исходное положение.

 — Я не храплю!

 — О! Храпите. Негромко, конечно, но это было не что иное, как храп.

 Черт возьми, что за ужасные вещи он говорил женщине, а она даже не могла ответить ему тем же.

 — Благодарю вас. Я бы вообще-то не расстроилась, если бы и впредь ничего об этом не подозревала. Он усмехнулся:

 — Не сердитесь на меня, мой маленький генерал. Я все еще наслаждаюсь тем, что вы проявили такую обеспокоенность моей судьбой. Никто и никогда не заботился обо мне так нежно, как вы.

 Как могла она сердиться на него после того, как он сказал подобное?

 — Я сделала не больше, чем просто искупала и накормила вас.

 — А еще подогрели вино для меня и простыни, закрыли окна, чтобы создать в комнате полумрак, и строго-настрого приказали своим воспитанницам не шуметь, чтобы они не разбудили меня в таком ранний час.

 Подшучивал он над ней или, наоборот, благодарил? Тем не менее Рейна вспыхнула. Она думала, что он будет еще долго спать, пережив такое нечеловеческое напряжение. А как счастлива была она, когда вчера он вернулся домой без единой царапины, какое наслаждение доставила ей забота о нем! Но неужели за ним действительно еще никто так не ухаживал?! Нестерпимое желание обнять его и просто прижать к себе вновь выполнило все ее существо, но он не был ребенком, которому необходимы подобные телячьи нежности, хотя ей так этого хотелось.

 — Я была просто уверена, что вы проспите все утро, милорд. Что-то побеспокоило вас?

 "О! Именно вы и побеспокоили меня, — подумал про себя Ранульф, — так нежно прижавшись к моему телу!» Однако он уже однажды заставил ее вспыхнуть и не стал говорить подобное вслух.

 — Нет. Несколько часов отдыха — это все, что было мне необходимо, чтобы восстановить силы. Я еще не привык к такой роскоши, как нормальный сон. Однако я был настолько изможден, что даже не спросил про Уолтера. Как он себя чувствует?

 — Он очнулся и, как я и предсказывала, начал жаловаться на сильнейшие боли, — по крайней мере хоть на этот раз она могла сказать ему правду. — Но не расскажете ли вы мне, что все-гаки случилось в поместье Кэйт?

 — Неужели вы не расспросили моих людей об этом, едва только уложили меня спать?

 Его многозначительная улыбка невыносимо раздражала ее, и все же она выдержала этот взгляд и ответила с подобной же ухмылкой:

 — Итак, Эрик рассказал мне о том, что вы сражались с Лионелом.

 — И? — потребовал продолжения он.

 — Ну что ж, отлично. И я поняла, что все прошло вполне благополучно и мне не стоило так беспокоиться, — сердито сказала она— Однако я уже говорила вам, что женщине необязателен определенный повод для волнения.

 — Меня волнует более всего, леди, что вы вообще беспокоились обо мне.

 — Неужели вы думаете, что мне бы снова захотелось оказаться в затруднительном положении поиска нового мужа? — парировала она.

 — В таком случае вы вполне довольны своим нынешним супругом?

 — Удовлетворена. Он громко рассмеялся:

 — Весьма многозначное слово.

 А Рейна процедила сквозь стиснутые зубы:

 — Вы отвлеклись, милорд. Эрик ничего не сказал мне о том, что именно вы делали у Луизы де Бирг.

 Он обошел кровать и сел на свою сторону. Лишь секунду стоило ей, не отрывая глаз, посмотреть на его широкую спину, чтобы та невероятная сила, что излучалась ею, заставила женщину вздрогнуть от приятной дрожи, которая пробежала по ее телу, и мысли ее также унеслись прочь от всего того, что происходило за пределами их спальни. Однако, когда он повернулся к ней и лег, облокотившись на ее бедро, она была удивлена тем, насколько серьезен был его взгляд.

 — Вдова будет заперта в своей комнате до тех пор, пока Серл не поправится настолько, чтобы он мог жениться на ней, в том случае если он все еще желает обладать вдовою после проявленного ею коварства.

 Рейна разом сжалась, — Следовательно, вы даже не собираетесь рассматривать кандидатуру сэра Арнульфа, о чем я и просила вас?

 — Следовательно, нет. Для него у меня есть более подходящее место в Беркенхейме.

 — Но это же слишком для него! — воскликнула Рейна в изумлении.

 — Почему же, если он действительно так предан, как вы говорите, и произведет на меня подобное впечатление при встрече, то почему бы и нет?

 — Но… но я думала, что вы отдадите его Уолтеру.

 — Он ему не нужен.

 — Я знаю, что именно так он и сказал, однако, несомненно, он, как всегда, шутил. Ранульф улыбнулся:

 — На этот раз он был абсолютно серьезен. Он знает, что я всегда найду для него местечко, не отягощая его плечики особенной ответственностью, чего он уж совсем никак не хочет. Если бы я только попробовал так поступить, он немедленно покинул бы меня я вернулся домой, где его всегда ждут с распростертыми объятиями и попросят большего, чем его помощи с мечом в руке в случае необходимости.

 — Тогда зачем же вы отправили его в поместье Кэйт? Ранульф пожал плечами:

 — Затем, чтобы он не позволил двум молодым петухам перегрызть друг другу горло, если они оба решат, что хотели бы жениться на вдове.

 — А что, если бы ему самому понравилась Луиза?

 — Это было бы маловероятно, поскольку Уолтер уже проявил неподдельный интерес к одной из ваших леди, или вы этого до сих пор не заметили?

 — Эдвина не леди.

 Ранульф лишь усмехнулся, ибо ее раздраженное ворчание немало его позабавило.

 — Я говорю не о ней. Его интерес к Эдвине — не больше чем потребность молодого и здорового мужчины. Ведь мужчина должен каким-то образом удовлетворять свои желания, пока он занят поиском подходящей для брака женщины. Или вам бы понравилось, если бы он залез для этого в постель леди Флоретт?

 — К вашему сведению, я не одобряю ни того, ни другого. Я не вижу причин, которые не позволили бы мужчине контролировать в течение какого-то времени его страстность. Если Уолтер желает обладать Флоретт, а я могу уверить вас, что и она желает того же не меньше, то неужели же он не в состоянии подождать, пока они наконец поженятся? Вы ведь ждали.

 Увидев, как вспыхнуло лицо мужа, Рейна спросила с неожиданной обидой:

 — Или я ошибаюсь?

 Ранульф почувствовал ловушку в ее вопросе и взял лицо Рейны в свои руки.

 — Леди, неужели бы я был так настойчив в своем желании обладать вами после нашей второй свадебной церемонии, если бы я переспал с кем-то из здешних девок?! Однако не могу не признать, что, когда вы захлопнули дверь своей спальни прямо перед моим носом, я был настолько раздражен, что уж начал и подумывать об этом. А если вы скажете сейчас, что думать об этом так же плохо, как и делать это, предупреждаю, я вас ударю.

 Она беспомощно улыбнулась, прекрасно зная, что он ни за что бы не сделал этого, однако если бы он даже и решился ударить ее, то сейчас она была слишком счастлива, чтобы об этом думать.

 — Нет, я не скажу так, иначе мне пришлось бы вынести обвинительный приговор всем мужчинам на свете.

 — Хорошо, что иногда вы все-таки можете мыслить разумно, — пробурчал он и снова уселся на кровати.

 Он также прекрасно сознавал, что она была уверена, что он не поднимет на нее руку, однако не знал, было это хорошо или плохо. Как может мужчина контролировать свою жену, когда та не боится наказания? А если он когда-нибудь и захочет наказать ее, то она будет чувствовать, что ее предали, и ни за что не простит его, а это мне стоило всех тех уроков, которые ей предстояло усвоить. Однако вопрос был в том, действительно ли это будет так.

 — Что-то не так, Ранульф?

 — Я просто подумал о пленниках, — неохотно сказал он, слишком обеспокоенный своими мыслями и пытаясь как-то отвлечься от них. — Куда их поместили?

 — В одну из угловых башен. Должна сказать, я была очень удивлена, когда их доставили.

 — Почему?

 — Я не надеялась, что ваш план удастся после того, как вы изменили свое решение и ограничились обыкновенным письмом, не посылая в Ворхерст гонца. Только болван мог действовать подобным образом, основываясь на столь непроверенных сведениях.

 — Я рассчитывал на то, что, как вы и сказали мне, смотритель действительно первостатейный идиот, и не ошибся.

 — Но зачем же так рисковать?

 — Я вовсе не собирался оставаться в дураках, если бы план действительно не удался.

 Рейна с трудом сдержала улыбку, услышав подобное тщеславное заявление.

 — О! Это очень умно, милорд.

 Он нахмурился, почувствовав, что она надевается над ним.

 — Умно или нет, тем не менее все получилось как надо, леди. А поскольку я послал всего-навсего сообщение, в Ворхерсте и не подозревают о моем участии в этом деле и о том, что разбойники теперь находятся у меня.

 — И все же я слышала, что вы собираетесь отправить разбойников в Ворхерст. Вы что, и в отношении этого уже успели передумать?

 — Пока да.

 — Вы хотите сказать, что сами собираетесь повесить их?

 — Вам не следует говорить со мной подобным обиженным тоном, леди. Если они заслужили оказаться на виселице, то так это непременно и произойдет. Однако я склонен полагать, что все обойдется гораздо меньшим наказанием, если они вообще будут наказаны, в том случае если все сказанное ими о Ворхерсте — правда.

 — Но вы же не можете верить бандитам?! — взбунтовалась Рейна.

 — Именно так я и думал, однако до тех пор, пока не оказалось, что все, что рассказал мне предводитель разбойников о поместье Кэйт, правда.

 — А что они рассказали вам о лорде Ворхерсте?

 — Только то, что ваш многоуважаемый лорд Ричард вот уже в течение трех недель находится в городе, то, что в то самое утро, когда у стен Клайдона я обнаружил огромное войско, он покинул свой замок во главе большого количества воинов, и то, что в то же самое утро он вернулся в Ворхерст раненный в плечо. Тот человек мог рассказать мне еще многое… Вы смеетесь?! Я не вижу ничего смешного в том, что рассказал вам.

 Она попыталась было успокоиться, но новый взрыв хохота вырвался наружу. И только его мрачнеющее лицо чуть протрезвило Рейну, хотя она все еще весело улыбалась.

 — Ну скажите же мне, что вы не поверили этим невероятным сплетням!

 — А почему они кажутся вам настолько уж невероятными?

 — С какой бы это целью Ричард вдруг решил напасть на меня?

 — С той же самой целью, что привела под стены вашего замка и воинов Фолька де Рочефорда.

 — Силой получить меня? — Она снова рассмеялась. — Вы забываете, что я сама хотела выйти за него замуж!

 — Нет, я ничуть не забываю об этом. Но скажи мне, Рейна, он сам об этом догадывался?

 Это замечание наконец отрезвило ее, однако вместе с тем и разозлило, ибо он с видимым удовольствием задал этот вопрос.

 — Не важно, догадывался он об атом или нет, но вам никогда не удастся убедить меня, что Ричард смог бы причинить мне вред. Ты просто не знаешь его, Ранулы?. Он самый любезный, самый добродушный…

 — Так ли это? — прервал ее Ранульф, недовольно фыркнув. — Вы в атом настолько уверены? А что, если он становится совершенно другим человеком, едва скрывается за стенами своего королевства? Видели ли вы когда-нибудь его в Ворхерсте, чтобы быть абсолютно уверенной в том, как на самом деле ведет он себя со своими людьми и как люди ведут себя с ним?!

 Ранульф рассказал ей обо всем, что поведал ему накануне разбойник о лорде Ричарде, и закончил свое повествование словами:

 — А что, если хотя бы малая часть всего этого действительно правда?!

 — И только потому, что так утверждает разбойник? — усмехнулась Рейна. — Конечно, он сказал вам правду о поместье Квит, поскольку вы собирались повесить его и он прекрасно знал об этом. А когда у него так замечательно все получилось, он решил сочинить еще одну гнуснейшую историю, чтобы завоевать свое окончательное освобождение, и вы сами только что признали, что собираетесь именно так и поступить. О! А он ведь совсем не глуп. Но вы все равно не убедите меня, что Ричард непорядочный и недостойный человек. — Она не позволила Ранульфу даже ответить на подобный вызов и с жаром продолжила:

 — С той же целью вы унижали и лорда Джона. Вы просто хотите, чтобы я была благодарна судьбе за то, что она подарила мне вас вместо кого-либо из них. Но я и так благодарна ей за это, так что вам не нужно…

 Он неожиданно прервал столь бурную тираду, повалив Рейну на спину и накрыв ее тело своим. Она не смогла даже вскрикнуть, ибо он приложил палец к ее губам, а сам продолжал самым бессовестным образом ухмыляться.

 — Вы напрасно довели себя до подобного бешенства, леди. Я ведь еще не сказал, что поверил хоть единому его слову. Если вы скажете, что ваш Ричард святой, я непременно рассмотрю и это заявление, но в конце концов я выясню, что он собой представляет. Однако давайте-ка сейчас проверим, насколько велика ваша благодарность, о которой вы сами только что так неосторожно заявили. Есть ли от нее хоть какая-то выгода для того, обладать которым вы так счастливы?

 Когда Рейна наконец поняла, куда он клонит, и заметила направление его жадного взгляда, она не смогла вымолвить больше ни слова. От этого взгляда груди ее стали упругими, а все тело вспыхнуло, как лучина. А когда глаза их снова встретились, она могла лишь погрузиться в их бездонную глубину, она мечтала только о том, чтобы утонуть и раствориться в этом незнакомом и манящем взгляде.

 Затаив дыхание, ожидала Рейна, когда рот его начнет свой магический танец, и была невероятно удивлена, когда вместо этого его рука накрыла ее грудь, а его глаза, все еще не отрываясь, смотрели на нее. Его пальцы были теплыми и нежными, слегка трепещущими и возбужденными, они как будто забавлялись ее сосками, дразня их, отчего соски сморщились, а по телу Рейны пробежала дрожь желания. Его прикосновения были то жесткими, то слабыми, погружая ее то в агонию страсти, то в пучину наслаждения.

 Ранульф все еще продолжал всматриваться в лицо Рейны, прислушиваясь к се прерывистому дыханию, а потом едва слышно прошептал:

 — Я не делаю тебе больно?

 — Нет.

 — Но ты ведь обязательно скажешь мне, если что-то будет не так?

 — Господи, ты что же, собираешься снова сделать это? Прежде чем губы их слились в поцелуе вечности, она услышала его счастливый смех. И в течение всего следующего часа искусно отвечала Рейна, к их обоюдному удовольствию и удовлетворению, на его вопрос, что за выгода ожидает того, кем она была так счастлива обладать.