- Семья Хаардрад, #2
Глава 18
Прохладный порыв ветра, первый за весь этот душный, жаркий день, влетел в окно. Пламя свечей, расставленных повсюду в комнате, заколебалось и потухло почти одновременно.
Ройс поднялся, чтобы принести огонь из коридора и зажечь свечи, стоявшие возле кровати. Кристен слегка поежилась, когда холодный ветерок коснулся ее влажной кожи, которую только что согревало тепло его тела. Ей уже хотелось спать. А ему, по всей видимости, нет.
Она повернулась на бок, чтобы иметь возможность наблюдать за ним. Лунный свет, падавший в комнату сквозь окно, освещал ему дорогу. Что он сейчас чувствовал и о чем думал? Пока она еще не знала ответа на эти вопросы. По крайней мере, она надеялась, что он уже не злится - ведь после того как они во второй раз занимались любовью, он все еще продолжал крепко прижимать ее к себе.
А случилось это почти сразу же вслед за первым разом, так скоро, что Кристен едва успела прийти в себя после только что пережитых ощущений и тут же снова попала в водоворот его ненасытной страсти. Она улыбнулась, подумав, что теперь понимает, почему ее родители столько времени проводили в своей спальне. Бренна пыталась рассказать дочери, как это бывает, но ей было трудно подыскать подходящие слова, чтобы описать это немыслимое, неземное блаженство.
Ройс вернулся, заслоняя рукой от ветра пламя свечи. Было уже очень поздно. Он даже не пытался прикрыться, когда выходил из комнаты. Очевидно, то, что он был раздет, беспокоило его не больше, чем ее собственная нагота смущала ее саму. Но зато его вид взволновал Кристен - она внезапно осознала, что снова хочет его, даже вскоре после того как ее желание, казалось, было полностью утолено.
Его тело, с гладкой кожей и упругими мышцами, было настоящим произведением искусства. Он был восхитительно сложен, от длинных мускулистых ног до сильных, широких плеч. Темные завитки волос покрывали его грудь от самой шеи и спускались треугольником к талии. Он не был таким худощавым, как его кузен. Напротив, казалось, он излучает мощь и энергию, и Кристен знала, что ей никогда не наскучит любоваться им.
Ройс зажег свечи, стоявшие на полке, и сел на кровать. Поскольку он не стал ложиться, Кристен протянула руку и дотронулась до него, ее ладонь мягко скользнула вверх по его спине, потом снова спустилась вниз, ее пальцы нежно коснулись его бедра, но, когда он повернулся к ней, она резко убрала руку, увидев непроницаемое выражение его лица.
– Почему ты остановилась?
– Я не знаю, хочешь ли ты, чтобы я трогала тебя, - честно призналась она. - В моей семье принято обнимать, целовать друг друга, выражать свою любовь через прикосновения. Но если ты к этому не привык, то сочтешь меня распущенной.
– Я и так считаю тебя распущенной, - беспечно заявил он и лег рядом с ней, подперев голову рукой, чтобы иметь возможность любоваться ею. - Бог мой, мне не доводилось еще встречать женщину, которая могла бы так открыто и смело выражать свою любовь. Мне даже захотелось, чтобы я мог полюбить тебя в ответ, дать тебе то, что ты дала мне.
Кристен закрыла глаза, чтобы он не мог заметить, какую боль причинили ей эти слова после всего, что произошло между ними за последние часы. Ему не нужно было говорить ей о том, что он не способен полюбить ее. Он мог бы оставить ей хотя бы надежду, пусть даже ненадолго.
Она снова взглянула ему в лицо и, поскольку гордость ее была задета, резко спросила:
– А с какой стати ты говорил о любви? Она увидела, как он застыл и нахмурился. Очень хорошо. В отличие от нее, он не умел так хорошо скрывать свое уязвленное самолюбие.
– Прошу прощения, - сухо ответил он. - Ты ведь не говорила, что любишь меня, не так ли?
– Нет, не говорила. Мне очень нравится твое тело, милорд, но это все, что связывает нас.
– Прекрасно, - ядовито усмехнулся он. - Хоть ты и была девственницей, но рассуждаешь, как видавшая виды шлюха.
Кристен с шумом втянула воздух. Это было уже слишком. И она не намерена была терпеть его насмешки и оскорбления, особенно теперь, когда для этого больше не было причин.
– Если ты еще раз назовешь меня шлюхой, сакс, я выцарапаю тебе глаза! - с яростью прошипела она.
Он улыбнулся, увидев, как она рассвирепела.
– Немного поздно начинать отрицать то, что ты сама давно признала.
– Нет, я никогда не говорила, что я шлюха. Ты это говорил.
– Но ты никогда и не отрицала этого.
– Ты сам знаешь почему.
– Нет, я этого не знаю, - ответил он. - Но мне было бы крайне любопытно узнать, в чем же дело.
– Тогда припомни, что ты сказал мне здесь, в этой самой комнате. Ты сказал, что изнасилуешь меня, если я девушка. Я уже тогда хотела тебя, но не желала, чтобы это произошло именно так.
Он улыбнулся, а затем неожиданно рассмеялся, и это был очень добродушный, сердечный смех.
– Господи, девочка моя, и ты всерьез поверила тому, что я сказал в порыве гнева?
Кристен сурово уставилась на него, не находя в этом ничего смешного.
– Ты хочешь сказать, что не стал бы насиловать меня, даже если бы узнал, что я невинна?
– Нет, конечно, хотя, сказать по правде, если бы сегодня ночью ты попыталась сопротивляться, я все равно взял бы тебя, и ты назвала бы это насилием, в то время как я счел бы это своим правом.
– Я вовсе не это имела в виду, сакс, - нетерпеливо оборвала она его. - Я знаю, ты считаешь, что имеешь полное право распоряжаться мною по своему усмотрению, и в следующий раз, возможно, я стану оспаривать это, но не сейчас. Но я хотела бы знать…
– Ах, ты еще собираешься оспаривать это право?
– Дай мне закончить! Ты взял бы меня силой, просто из мести?
– Нет, Кристен, никогда, - тихо сказал он, и его рука принялась нежно разглаживать морщинки на ее нахмуренном лбу. - И именно этого ты так боялась?
– Да, - пробормотала она. Ройс улыбнулся.
– Как мы оба ошибались друг в друге. Я сгорал от страсти, но не хотел даже притрагиваться к тебе, потому что считал тебя шлюхой.
– Да к тому же принадлежащей к ненавистному племени викингов, - напомнила она ему.
– Да, но когда я узнал тебя поближе, это уже перестало иметь какое-либо значение. У меня вызывало отвращение то, что ты так щедро распоряжаешься своим телом.
Кристен засмеялась, поймала его руку и прижалась к ней щекой.
– Я все еще вызываю у тебя отвращение, теперь, когда действительно так щедро распорядилась им?
Он знал, что она просто поддразнивает его, но еще не привык к этому. Он откинулся на спину и слегка отодвинулся от нее.
– Кто ты, Кристен?
– Мне кажется, этот вопрос чересчур занимает твои мысли.
– Это платье принадлежит тебе? Я не ошибся?
– Да, это мое платье. - Она вздохнула.
– Поскольку мужа у тебя быть не может, я полагаю, это означает, что ты из богатой семьи?
– Да, мой отец богат. Ты потребуешь за меня выкуп?
– Нет, - резко ответил он, потом снова повернулся на бок, чтобы взглянуть на нее.
– Очень мудрое решение, милорд, потому что в этом случае он заставил бы тебя жениться на мне, - парировала она.
– Дьявол, что ты несешь?! Жениться на дочери викинга?
– Не нужно говорить это таким тоном, словно подобная участь для тебя хуже смерти, - огрызнулась она.
– Но это действительно так!
– Ox! - выдохнула она. - За это оскорбление я заставлю тебя жениться на мне, сакс!
– Ты сошла с ума!
– Ты так думаешь? Ну что ж, ко всему прочему я еще дочь человека, который не задумываясь убьет тебя, когда приедет сюда, чтобы позволить меня из плена!
Не успели эти слова сорваться с ее губ, как Кристен уже пожалела о них. Но она пожалела еще больше, когда Ройс с яростью схватил ее за плечи. Господи, ну почему они из кожи вон лезут, лишь бы досадить друг другу? Что с ней случилось сегодня, зачем она всячески пытается разозлить его?
– Не хочешь ли ты сказать, Кристен, что викинги замышляют еще один набег на мои земли?
Она внутренне содрогнулась от его ледяного тона. И она сама виновата в этом. А всего несколько минут назад он был в таком хорошем расположении духа, да и она тоже.
Кристен решила сказать правду.
– Нет, Ройс, это маловероятно. Мой отец не одобрил бы того, что наши мужчины замыслили этот набег, поэтому они ничего не сказали ему. Он купец. Он до сих пор считает, что его корабль держит путь к торговым городам на Восток, так как предполагалось, что это будет торговое плавание. И он никоим образом не мог знать, что они решили сначала направиться сюда.
– Тогда почему ты сказала то, что сказала? Она чуть было не улыбнулась, но вовремя спохватилась.
– Тебе следовало бы внять твоему собственному совету и не принимать всерьез все, что я говорю от злости.
Он что- то проворчал в ответ на это, потом быстро переключился на другую тему, ухватившись за то, что она ему только что рассказала.
– Так ты говоришь, что корабль принадлежал твоему отцу? Значит, предводителем был твой брат Селиг?
– Я не говорила тебе, что он был моим братом, - сказала она подозрительным тоном. - Откуда ты это знаешь?
– Меган сказала мне. Но почему ты хотела скрыть это от меня?
– Я думала, ты сочтешь весьма необычным, что на корабле находился мой брат, в то время как я была предположительно корабельной шлюхой.
– Мне действительно показалось это необычным, но я не знаю, каких моральных принципов придерживаются твои соплеменники.
Кристен сама не поняла, почему это замечание так оскорбило ее.
– У нас те же принципы, что и у вас, милорд. Он отпустил ее, но все еще продолжал хмуриться.
– Как ты оказалась на корабле?
– Почему ты так мной заинтересовался? - сухо спросила она.
– Разве мое любопытство не естественно? Или тебе есть еще, что скрывать?
Она только фыркнула в ответ на это косвенное обвинение, поскольку теперь ему было известно, почему она предпочла ввести его в заблуждение на свой счет. Конечно, не было ничего удивительного в том, что он испытывал любопытство в отношении нее, особенно теперь. Но хотелось ли ей удовлетворить это любопытство? Нет. С какой стати она станет это делать? Ему вовсе незачем знать все о ней, это только даст ему дополнительные преимущества, которых он не заслуживал.
Но, с другой стороны, Кристен не хотелось, чтобы он думал, будто она что-то скрывает от него. Как он отнесется к тому, что одной из причин, побудившей ее отправиться в это плавание вместе с братом, было желание найти себе мужа? А вместо этого она встретила мужчину, который никогда не женится на ней.
– Я оказалась на корабле сразу по нескольким причинам, но каждая в отдельности не представляла особой важности, - спокойно сказала она. - По правде говоря, я отправилась в плавание без разрешения родителей, прячась в трюме до тех пор, пока мы не отошли на достаточно большое расстояние от дома.
– Тебе хотелось участвовать в пиратском набеге? - недоверчиво спросил он.
– Ты несешь чепуху, сакс, - с негодованием ответила она. - Я же говорила, никто не знал, что корабль направляется сюда, и менее всех догадывалась об этом я. Мой брат пришел в ярость, когда обнаружил меня в трюме. Он отвез бы меня назад, но боялся, что в этом случае я расскажу отцу о том, что они затеяли.
– И ты конечно же была шокирована, узнав о том, что они собираются ограбить саксонскую церковь.
Неприкрытый сарказм, прозвучавший в его голосе, привел ее в бешенство.
– Ты христианин, и для тебя ограбить церковь - это святотатство. Но не рассчитываешь же ты, что люди, исповедующие другую веру, с таким же благоговением отнесутся к твоим святыням? Никто из этих людей прежде никогда не участвовал в набегах, но их отцы участвовали, и они были воспитаны на историях о тех сказочных богатствах, которые ждут их в чужих краях. Они знали, что датчане давно покушаются на ваши земли, что они рассчитывают рано или поздно захватить весь этот остров. Они чувствовали, что для них это единственный шанс на легкую добычу, прежде чем датчане все приберут к рукам.
– Если это то, что сказал тебе твой брат, должен ли я предполагать, что в твоих глазах это оправдывает его? Стащи у христиан все, что можно, прежде чем это успеют сделать датчане. Все равно в конечном счете христиане все потеряют, так не все ли равно, кто ограбит и убьет их?
Горечь, с которой он говорил это, задела ее, потому что она сама почувствовала то же самое, когда впервые узнала о готовящемся набеге.
– Мой брат ничего не хотел мне говорить об их планах, потому что…, ну, это не важно. Все то, что я говорила сейчас, рассказал мне Торольф, когда мы сидели скованные во дворе. Я не защищаю их. Просто я могу понять, что ими двигало.
– Но они не учли одну незначительную деталь, - холодно заметил Ройс. - Мы, саксы, не собираемся уступать то, что принадлежит нам, ни датчанам, ни кому-либо еще.
– Да, и половина команды своей смертью заплатила за свое заблуждение, - так же холодно ответила Кристен.
– Твой брат погиб по своей собственной вине, Кристен.
– Ты думаешь, мне от этого легче? - воскликнула она.
– Нет, думаю, что нет.
Они оба замолчали, Кристен - потому, что с трудом пыталась взять себя в руки и не дать Ройсу увидеть всю глубину своего горя, с новой силой охватившего ее при этих воспоминаниях. Ей хотелось бы, чтобы он утешил ее, и это удивило ее, так как она знала, что он никогда не станет утешать ее из-за того, что она оплакивала гибель человека, которого он должен был ненавидеть.
Она подвинулась к краю кровати и села. Его рука тут же схватила ее за запястье.
– Что ты собираешься делать? - спросил он не то чтобы резко, но в то же время в его голосе прозвучало нечто большее, чем простое любопытство.
Она посмотрела сначала на пальцы, сжимавшие ее запястье, потом ему в лицо.
– Вернуться в свою комнату.
– Почему?
– Мне надоело отвечать на вопросы, милорд. - Она вздохнула. - Я устала.
– Тогда ложись спать.
– Ты хочешь, чтобы я осталась здесь, с тобой? Он не сказал ни слова, лишь притянул ее к себе и уложил на постель, и это было достаточным ответом. Но Кристен не ожидала такого.
Она повернула к нему голову, когда он положил руку ей на талию, чтобы еще крепче прижать к себе.
– У тебя вся стена увешана оружием. Ты не боишься, что я убью тебя, когда ты заснешь?
– А ты сделаешь это?
– Нет, но я могу убежать, - ответила она. - Ты даже не запер дверь.
– Если бы ты задумала бежать, то не стала бы говорить мне об этом, - засмеялся Ройс. - Спи спокойно, Кристен. Я еще не совсем выжил из ума. Я поставил часового в зале.
– Ты с самого начала знал, что это произойдет! - возмущенно выдохнула она.
– Нет, но я пытался предусмотреть все возможности. А теперь, пожалуйста', успокойся, если ты так хочешь спать.
Она обиженно поджала губы, но ее досада быстро улетучилась. Он хотел, чтобы она провела с ним всю ночь! Он так долго занимался с ней любовью, что полностью насытил свою страсть, но тем не менее хотел, чтобы она осталась рядом с ним. И эта мысль привела ее в такое замечательное расположение духа, что она заснула с улыбкой на губах, в то время как рука Ройса так и продолжала покоиться на ее талии.
