• Семейство Рид, #2

Глава 20

 – Полагаю, я уволен? – настороженно пробормотал Альберт, поднимаясь с земли.

 – Чертовски верно! Уволен, – подтвердил Рейфел, отвязывая колесо от седла лошади, на которой приехал Альберт. – После того как наденешь колесо на ось и отвезешь нас в Олдерс-Нест.

 – Но к чему мне это, – вознегодовал Альберт, – если я больше не ваш кучер?

 – Может, предпочитаешь отправиться домой пешком?

 – Именно, – бросил Альберт, – да еще и захвачу деньги, обещанные миледи.

 Рейфел пригвоздил Альберта к месту разъяренным взглядом.

 – Воображаешь, я способен подпустить ее к тебе хотя бы на два шага, когда ты оставил ее здесь замерзать? Да я раньше прикончу тебя голыми руками! И еще смеешь упоминать о деньгах, хотя не выполнил ее поручения, от которого должен был отказаться с самого начала?!

 Альберт либо недостаточно хорошо знал Рейфела, либо был слишком разочарован, чтобы осторожничать.

 – Прекрасно, тогда я ухожу, – проворчал он, но, сделав несколько шагов, обернулся и почти взвизгнул: – И вы даже не попытаетесь меня остановить?

 Несмотря на серьезность ситуации, Рейфел едва не рассмеялся, но вовремя взял себя в руки и надменно вскинул брови:

 – А зачем мне это?

 – Потому что я скорее всего замерзну в дороге.

 – И что из этого?

 Альберт рассерженно вспыхнул, но, промаршировав обратно, взял колесо у Рейфела.

 – Я сам все сделаю, милорд. Через несколько минут мы уже будем на дороге.

 – Я так и думал, что ты прислушаешься к голосу разума. И тебе лучше приложить горсть снега к распухшей щеке, – посоветовал Рейфел, прежде чем подойти к экипажу.

 Правда, до него донеслась злобная реплика Альберта – что-то насчет чертовых набобов, – но он предпочел не обращать внимания. Рейфел рассудил, что Офелия, вне всякого сомнения, слышала каждое слово, и действительно, когда он помог ей выйти из экипажа, она первым делом попросила:

 – Пожалуйста, не увольняйте его.

 – Приведите хоть один веский довод, почему мне не следует этого делать, – пробормотал Рейфел, обнимая ее за плечи, чтобы она не замерзла, пока Альберт меняет сломанное колесо.

 – Я пустила в ход свою лучшую улыбку, заставив его забыть о своем долге перед вами.

 В дальнейших подробностях он не нуждался. Оставалось лишь надеяться, что она не испробует эту особенную улыбку на нем, ибо можно только представить, что творилось с несчастным, готовым на все Альбертом.

 – Должно быть, ваше тщеславие – тяжкое бремя, – шутливо заметил Рейфел. – Этот недостаток вам тоже сложно контролировать, не так ли?

 Она вздрогнула от холода и прижалась к нему.

 – О нет, я не считаю это недостатком. И мне не нравится то воздействие, которое я произвожу на мужчин, хотя оно вполне предсказуемо. Если не считать вас, конечно.

 – В самом деле? Почему же я стал исключением?

 – Не делайте вид, будто не знаете, – пожала плечами Офелия. – Вы просто не видите своего лица, особенно в те моменты, когда смотрите на меня и воображаете чудовище, каким я вам представляюсь.

 Рейфел только усмехнулся. В ее словах не было ни капли правды, но он не стал ее разубеждать.

 – Я никогда не называл вас чудовищем, дорогая, – коротко напомнил он.

 – Прямо в лицо – никогда. Но сколько раз вы на это намекали?!

 В голосе ее не было ни следа негодования или возмущения. Мало того, Офелия казалась мягкой и сговорчивой, с той самой минуты, когда забилась в экстазе. Сейчас, с распущенными волосами, она казалась совсем юной. Вряд ли это было игрой его воображения. А может, все дело действительно в той сцене, что произошла только недавно в экипаже. Собственно говоря…

 – Кажется, я понял, почему вы не в силах держать себя в руках. Под ледяной поверхностью в вас кипит буря страсти, что может быть поистине великолепно. Но у вас нет выхода этой страсти, кроме взрывов вспыльчивости.

 Она сунула замерзшую руку ему за пазуху.

 – Вы действительно так считаете?

 – Разумеется. Впрочем, есть один способ это выяснить, – пробормотал Рейфел, но тут же застонал: – Только не здесь.

 Немного погодя, по пути в Олдерс-Нест, она пожаловалась:

 – Теперь, когда мы согрелись, я поняла, что умираю от голода.

 – Я тоже.

 Однако он говорил не о еде. Сегодня она разбудила спящего дракона. И теперь он просто не мог держаться в стороне от нее.

 – Скоро мы будем в Олдерс-Нест, – сказал Рейфел. – И я должен предупредить, что теперь никак не смогу помешать сестре узнать, кто у меня гостит.

 – Вы ей не говорили?

 – Я уворачивался от ее расспросов.

 – Почему? Намеревались держать это в тайне?

 – Нет, просто она вряд ли поймет мои мотивы.

 – Не поверит, что вы захотели помочь кому-то вроде меня?

 – Нет. Тому, что я до сих пор не сделал вас своей любовницей. Она решит, что я теряю навыки обольщения.

 Офелия с любопытством уставилась на него, прежде чем усмехнуться:

 – Вы приобрели дурную привычку дразнить меня.

 – Почему вы так считаете? – широко улыбнулся Рейфел. – Разве я не упоминал, что знаю способ заставить вас забыть о голоде?

 Офелия расхохоталась.