- Семейство Мэлори, #10
Глава двадцать третья
Образ Ричарда все еще стоял перед внутренним взором Джулии. Она едва понимала, что вместе с Реймондом приехала на постоялый двор в соседнем городке. Они могли бы ехать и дальше, еще не стемнело, но Джулия устала не меньше, чем кузен, и поэтому оба проснулись только утром.
Ей пришлось несколько раз стучать в дверь номера Реймонда прежде, чем раздался его голос:
– Я не встану с кровати! Домой поедем завтра!
– Нет, сегодня! – крикнула в ответ кузина.
Джулия любила своего кузена, но в такие моменты, как сейчас, он ей не нравился. Он был бездельником и прожигателем жизни и годился лишь для того, чтобы сопровождать ее в поездках, когда в этом возникала надобность. При этом следовало заранее сообщать ему о предстоящей поездке. Реймонд страдал от вечного безденежья. Он получал солидное содержание, но транжирил деньги на женщин и проигрывал их в карты. Она много раз пыталась уговорить кузена стать более ответственным, чтобы оправдать хотя бы часть денег, которые на него тратятся. Но Реймонд находил бесчисленное количество отговорок, чтобы избегать всякого рода работы. По крайней мере, он был прекрасным наездником и всю дорогу проскакал с ней рядом, пусть даже постоянно жалуясь.
Раздраженная тем, что они проспали и поздно выехали, пребывала в прескверном расположении духа. Образ Ричарда преследовал ее. Казалось, что она пытается убежать от него. Длинные волосы, которые были в моде пару столетий назад, не умаляли его мужественности. Напротив, они придавали ему вид дикаря, особенно когда Ричард приходил в ярость. Он был так сердит! Все из-за того, что поцеловал ее… погодите… и сам же обвинил ее, хотя не она это начала. С другой стороны, поцелуй был изумительным. Он разжег в ней пламя страсти. А еще она не могла не думать, что же могло произойти, доведи он начатое до конца…
Джулия гнала лошадь, как безумная, во весь опор, спеша добраться домой еще до темноты. Но ничего не вышло. Когда они доскакали до городка, где оставили прошлым утром собственных лошадей, сумерки уже спустились на землю. Реймонд, не привыкший к бешеной скачке без пары остановок на отдых и послеобеденный сон, наотрез отказался ехать дальше. Сама Джулия тоже настолько устала, что не настаивала. Тело ее словно онемело, а одежду покрывал слой осевшей на ткань пыли. Джулия сняла номера в гостинице и провела там вторую ночь. Ей хотелось хорошенько выспаться, но, несмотря на ужасную усталость, девушка полночи проворочалась в постели, не находя себе места: заново переживая встречу с Ричардом, вспоминая обо всем, что должна была сказать ему, но так и не сказала, думая обо всем, что должно было случиться, но не случилось.
Отправившись в путь, когда солнце уже давно взошло, через несколько часов они добрались до Лондона. Реймонд дулся из-за того, что пришлось три дня подряд вставать в немыслимую рань, поэтому, не попрощавшись, направился к своему дому, располагавшемуся всего в нескольких кварталах от особняка Джулии.
Девушка хотела сразу лечь спать, так как совершенно не выспалась и чувствовала себя разбитой. Но как только она вошла в дом, один из лакеев подбежал к ней. Джулия насторожилась при виде взволнованного выражения на его лице.
– Ваш батенька… – начал он.
Больше слушать не было нужды. Джулия все поняла. Так происходило всякий раз, когда отец приходил в себя… Все домочадцы пребывали тогда в крайнем волнении. Она уже взбегала вверх по ступенькам лестницы.
– Я не опоздала? – спросила Джулия, врываясь в комнату отца и спеша к кровати, на которой он сидел, опираясь спиной на подушки и улыбаясь своей дочери. – Давно ты пришел в себя? Пожалуйста, скажи, что недавно!
– Успокойся, Джули, – он похлопал ладонью по кровати подле себя, предлагая сесть. – Не думаю, что время имеет большое значение…
– Конечно, имеет, ты и сам это знаешь… Ты же помнишь?
Джулия глубоко вздохнула и улыбнулась отцу, чувствуя себя неловко из-за собственного волнения. Девушка присела на край кровати. Она бы очень огорчилась и рассердилась на саму себя, если бы упустила редкий шанс пообщаться с отцом… из-за Ричарда. Наконец она заметила кусок ткани или, точнее, маленький мешочек, лежавший на подушке у головы отца… А еще в комнате нет Артура…
Она наняла этого слугу вскоре после несчастного случая с отцом, чтобы он круглосуточно находился при Джеральде, кормил его, мыл и даже выносил на маленький балкон, который она приказала пристроить к дому, чтобы папа мог погреться на солнышке, когда позволяла погода. Артур даже спал на кровати, поставленной в углу комнаты, чтобы быть рядом с хозяином целыми сутками.
– Что это такое? – спросила она, указывая на маленький мешочек. – Где Артур?
– Пошел за обедом, – радостно улыбнувшись, произнес Джеральд. – Мне сказали, что повара на кухне все утро трудились, словно рабы, готовя мои любимые блюда. Теперь я просто обязан попробовать каждое.
– Все утро! – Джулия снова вскочила на ноги. – Когда ты проснулся?
Отец со вздохом покачал головой, недовольный нервозностью дочери. Девочка боится, что скоро он снова впадет в беспамятство.
– Джулия! У меня хорошие новости. Если ты успокоишься и присядешь, я все тебе расскажу.
Он снова похлопал по кровати. В том, что папа мог двигать руками, была немалая заслуга Артура, который разгибал руки и ноги Джеральда несколько раз в день, когда стало заметно, что его мышцы вследствие продолжительной неподвижности стали слабеть. Теперь, когда отец приходил в себя, он мог немного двигать руками и даже ногами, хотя не ходил, так как проблески сознания были непродолжительны, и ему не хватало времени даже попытаться сделать несколько шагов. Артур делал все от него зависящее, чтобы Джеральд, если наступит выздоровление, не был безнадежно прикованным к постели, несмотря на годы, проведенные без движения.
Джулия снова села. Постель прогнулась, мешочек скатился с подушки и уткнулся ей в бедро. Девушка с ужасом уставилась на пятнышки крови на ткани.
– Господи! Что с тобой случилось?
Она коснулся мешочка. На ощупь он оказался холодным и мокрым.
– Лед, – пояснил отец. – Лед подтаял, но не до конца. У нас в леднике еще остался запас с зимы. Вчера приходил врач. Он рекомендовал прикладывать лед к шишке. Не сходи с ума, прошу тебя! Я ведь упомянул о хороших новостях…
Отец буквально сиял от радости, однако Джулия никак не могла отделаться от мысли, что у папы шла кровь. И тут она осознала. Вчера! Он находится в сознании вот уже целый день!
Осторожно, не желая спугнуть надежду, дочь произнесла:
– Скажи, как ты поранился.
– Вчера я проснулся раньше Артура. Я был сбит с толку. Мне почудилось, что вся эта ужасная авария мне только приснилась, что сейчас обычное утро, как всегда. Я решил встать с кровати.
Джулия вздрогнула.
– Ты упал с кровати?
– Нет, я поднялся с кровати и перенес вес тела на левую ногу, а она подо мной подогнулась. Я упал и ударился головой об угол ночного столика. Заметила, что его здесь уже нет? От удара столик сломался. Артур говорит, что до смерти испугался, а я снова потерял сознание.
– И надолго?
– Довольно надолго, чтобы Артур успел послать за доктором Эндрю. Я пришел в себя, когда он принялся хлопотать вокруг моей головы. Он удивился, что удар пришелся почти на то же самое место, что и в прошлый раз, когда экипаж перевернулся.
Джулия ойкнула.
– На этот раз обошлось небольшой ссадиной и шишкой. Врач рекомендовал холодные компрессы. Артур предложил попробовать лед, поскольку у нас есть запас, он решил, что это скорее поможет.
Замолчав, Джеральд медленно поднял левую руку, чтобы потрогать шишку. Прежняя, страшная рана находилась выше и чуть левее. Были и другие, но не настолько чудовищные.
– Шишка действительно большая, – заметила Джулия, с ужасом осознавая, что, несмотря на волосы, ясно может ее разглядеть.
– Нет, она стала гораздо меньше. Лед, должно быть, помог, – заверил ее отец.
– Тебе больно?
– Я почти ничего не чувствую, так что не огорчайся. Я не мучаюсь от боли, дорогая, честно-честно.
– Но почему доктор Эндрю был так удивлен?
Джеральд фыркнул.
– Он рассказал о пациенте с амнезией, к которому вернулась память после повторного удара по голове. Я сказал, что это вряд ли относится ко мне. Но врачам так мало известно о человеческом мозге, что доктор Эндрю выказал сомнения, что эту рану вообще надо лечить. Он сказал, что она очень мала и не требует ничего, помимо пары швов. Он заявил, что подождет, пока я снова впаду в беспамятство, прежде чем накладывать швы. Случившееся его удивило, но особого оптимизма в словах доктора Эндрю не было. Но когда он приехал ко мне к концу дня, я все еще помнил, кто я такой. Потом он навестил меня ближе к ночи, перед сном, но я по-прежнему находился в здравом рассудке.
Джеральд снова широко улыбался. Джулия расплакалась, хотя пыталась сдержаться. Со времени несчастного случая отец никогда не оставался в сознании так долго. Обычно это длилось несколько часов, а порой лишь несколько минут, прежде чем его сознание снова заволакивал туман беспамятства.
Слезы все еще катились по ее щекам, но она улыбнулась так же широко, как отец:
– Господи! Ты наконец вернулся домой!
