• Семейство Мэлори, #10

Глава двадцать шестая

 Почти всю дорогу в Лондон Джулия пребывала в состоянии полнейшего шока. Когда она наконец обрела способность мыслить ясно, то поняла, что у лорда Аллена не было никаких законных прав отсылать сына в британскую колонию для осужденных преступников. Людей ссылали туда только по постановлению суда. Графу наверняка пришлось использовать свои связи, чтобы обойти закон. Она и сама может поступить так же, вот только единственные знакомые ей лорды, способные дергать за веревочки так, как ей нужно, были отец Кэрол и Джеймс Мэлори. Кэрол упоминала, что в этом месяце отец уплыл за границу.

 Поэтому Джулия, не заезжая домой, первым делом постучала в дверь столичного дома Мэлори. Хотя девушка уже немного оправилась от душевного потрясения, она все же испытывала немалую тревогу. Время имело большое значение, если Ричарда похитили в тот же день, когда они в последний раз виделись. С тех пор прошло уже более недели. Граф, по-видимому, знает, что корабль с каторжниками уже вышел в море. Следует остановить судно и освободить Ричарда, прежде чем случится непоправимое. Если судно отплыло сразу же после его пленения, прошла уже почти неделя.

 Она надеялась найти супругов Мэлори одних, чтобы иметь возможность без помех изложить суть дела, но, когда дворецкий проводил ее в гостиную, Джулия уже у двери услышала голоса, некоторые из которых явно с американским акцентом. Джулия надеялась, что Джеймс дома, а не пытается избежать общения с родственниками жены.

 И тут до ее слуха донеслось:

 – Я всю неделю рыскал по той части страны, вынюхивал, расспрашивал людей, помешал брату Ричарда отправиться с сыном в поездку, попросил его самым тщательнейшим образом осмотреть весь дом, что он и сделал. Ричарда в особняке нет. Я даже проверил тамошние тюрьмы. Ума не приложу, что теперь делать, Габби. Он пропал, просто растворился в воздухе.

 Джулия узнала голос Ора, друга Ричарда, и вошла в комнату как раз в тот момент, когда он закончил. Джеймс тоже сидел в гостиной. Его лицо, как всегда, ничего не выражало. Джорджина и Габриэлла с расстроенными лицами сидели на диване. Габриэлла, судя по всему, была встревожена не на шутку. Дрю стоял за спинкой дивана, положив руку на плечо супруги. Бойд и Ор устроились на диване напротив.

 – Мы знаем, что он не уплыл бы, не уведомив нас заблаговременно, – сказала Габриэлла Ору, – следовательно, он может быть где-то здесь, надо только понять, где именно. Говоришь, он ненавидит отца и поэтому никогда не рассказывал нам о нем?

 – И ненавидит свою невесту. Неудивительно, что он не хотел сюда возвращаться.

 Джулия вздрогнула. Очевидно было, что Ор успел что-то сообщить собравшимся относительно ее непростых отношений с Ричардом. Это несколько осложняло предстоящий разговор. Как бы там ни было, а последующее стало для нее неприятной неожиданностью.

 – С ней следует поговорить. Предоставляю это вам.

 – Не думаешь же ты… – начала Габби, но Ор ее перебил.

 – Она была там в тот день, а в номере остались следы борьбы. Мне кажется, что его силой уволокли с постоялого двора. А еще она угрожала его убить!

 – Господи! Я сказала это в сердцах! – брезгливо сообщила Джулия, чем привлекла к своей персоне всеобщее внимание. – Я бы ни за что такого не сделала.

 Джеймс первым опомнился от удивления.

 – Так невеста – это вы? Ну да, конечно, пропавший жених и все такое прочее… Какая поразительная ирония судьбы!

 Пришедшая в себя Габриэлла нахмурилась и спросила у Джулии:

 – Но почему вы делали вид, будто не знакомы, если всю жизнь были обручены?

 – На балу он был в маске и назвался Жан-Полем, – напомнила Джулия.

 – А… ну да! – воскликнула Габриэлла и тут же спросила. – Может, вы знаете, что с ним случилось?

 – Знаю.

 – Хвала небесам!

 – Благодарить меня нет причин, – мрачно молвила Джулия. – Я только что вернулась из сельского поместья его отца. Я ездила сообщить графу, что разрываю брачный договор, поскольку разговаривала с Ричардом, и мы, как взрослые люди, пришли к взаимному согласию, что этому браку не бывать. Граф же заверил меня, что через семь месяцев Ричард изменит свое мнение, и мне следует готовиться к свадьбе. Я ответила, что не собираюсь ждать более ни месяца. Тогда он принялся грозить испортить репутацию моей семьи. Я полагала, что он блефует, говоря о семи месяцах, поэтому тоже принялась блефовать и заявила, что, если не услышу вескую причину, по которой Ричард может изменить свое первоначальное решение, я поступлю по-своему. Ему пришлось мне все объяснить. Он упомянул о каких-то мелких правонарушениях, за которые Ричард должен понести наказание, и…

 – О том, что он сделал, чтобы заставить отца отречься от него? – перебил Ор с недоверием в голосе.

 – В какой он тюрьме? – спросил Дрю. – Мы его вызволим оттуда.

 – Сначала я тоже так подумала, – созналась Джулия. – Но граф сообщил, что его преступления слишком незначительны и были бы с легкостью прощены, согласись Ричард покориться воле отца и жениться на мне. Но он этого не сделал, поэтому граф отправил его на корабле в Австралию.

 – Но Австралия совсем недавно стала английской колонией, – заметил Джеймс. – Там ничего нет, за исключением…

 – Совершенно верно, – сказала Джулия.

 – Что верно? – требовательным тоном спросила Джорджина, переводя взгляд с Джулии на мужа.

 – Поселения каторжников, дорогая. Когда мы потеряли наши колонии в Америке, – Джеймс внезапно улыбнулся, ибо именно благодаря той войне познакомился со своей будущей женой, – следовало найти место, куда ссылать самых закоренелых преступников. В Америке все было просто. Там они становились слугами в богатых поместьях. В Австралии дела обстоят иначе. Австралийские колонии существуют всего несколько лет, но уже успели завоевать дурную славу тяжелыми условиями труда и жизни. Австралия – дикая, неизведанная земля. Осужденным приходится тяжело трудиться и умирать на работе.

 – Господь милосердный! – вырвалось у Джорджины. – Отец Ричарда наверняка не знал этого обстоятельства, когда отправлял туда сына.

 – Напротив, он все знает, – едва слышно произнесла Джулия.

 Почему она так нервничает? Ей пришлось откашляться, прежде чем продолжить.

 – Граф сделал это, чтобы сломать волю Ричарда и подчинить его себе. Такое поведение неестественно для отца. Какой родитель будет столь жесток к своему сыну?

 – Может, Ричард не его сын? – предположил Джеймс.

 Джулия изумленно уставилась на него, а Джорджина вопросительно приподняла брови, глядя на мужа.

 – Хочешь сказать… – начала она.

 – Да. Репутация леди Аллен была еще та… Она напропалую веселилась в Лондоне в дни моей молодости, – хмыкнул Джеймс. – Леди Аллен вела себя более чем сомнительно. Ходили слухи, что она намеренно наставляет рога своему супругу и старается, чтобы он узнал об очередном скандале, в котором она замешана. Их поженили по воле родителей, и она презирала мужа.

 – И она обесчестила имя мужа, родив сына от другого мужчины?

 Джеймс пожал плечами.

 – Об этом я ничего в точности не знаю. Она вела весьма разгульную жизнь в Лондоне, но все ее безобразия продолжались ровно один сезон, после чего графиня вернулась в поместье мужа. Не припомню, чтобы она после этого снова приезжала в столицу. Однако это только домыслы, дорогая. Вполне возможно, что Джулия права, и он просто-напросто бессердечный отец.

 – Ричард называл его тираном и упоминал, что его постоянно пороли, – тихо произнесла Джулия, а потом прибавила: – Но это не укротило мальчика. Дело дошло до прямого мятежа.

 Джеймс кивнул.

 – Это ближе к истине. Менфорд не первый мужчина, который требует абсолютного повиновения от всех членов семьи и не останавливается перед самыми суровыми наказаниями, если ему перечат. Ричард много лет избегал отцовской тирании и мог снова сбежать из Англии, поэтому, когда он попал в руки отца, тот решил пойти на крайние меры. Парень, по его замыслу, должен был открыть графу доступ к богатству, но, столкнувшись с его строптивостью, старик решил действовать жестко. Не похоже, что он намерен навечно оставить Ричарда на поселении.

 – Нет, не оставит, – решительно заявила Джулия. – Граф надеется, что жестокие условия жизни сломят волю Ричарда, и тогда… только тогда, его освободят.

 После непродолжительного молчания Ор порывисто вскочил с дивана.

 – Я узнаю, когда отплыл корабль. Если на прошлой неделе, когда похитили Ричарда, может уйти несколько недель, прежде чем мы их догоним.

 Бойд тоже поднялся со своего места.

 – Нет, поеду я. Моя лошадь оседлана и стоит наготове. Я знаю порт лучше вас и, чем скорее мы все узнаем, тем лучше.

 – Кто-нибудь из вас должен подняться на «Тритон» и передать моему первому помощнику, чтобы собирал команду, – сказал Дрю. – Мы сможем отплыть с вечерним отливом.

 – Но вы не сможете забрать Ричарда с судна, – заметила Джулия.

 – Как бы не так, – уверенно ответил Дрю.

 – Ничего не получится, серьезно, – вздохнув, сказала Джулия. – Вы – американец, капитан американского судна с американским экипажем, а Ричард оказался на борту судна с британскими каторжниками. Вы, возможно, сможете остановить судно, но капитан ни за что по доброй воле не отдаст своего пленника. Завяжется морской бой, и Ричард может погибнуть.

 – Джулия! Мы не можем позволить им отвезти его в каторжную колонию! – пылко возразила Габриэлла.

 – Согласна, – ответила Джулия, – меня бы здесь не было, если бы я не хотела помешать им, но граф пустил в ход свои связи, чтобы отправить Ричарда на борт судна без какого-либо судебного разбирательства. Понадобится столь же влиятельный и могущественный лорд, чтобы его освободить.

 Взгляды присутствующих немедленно обратились к Джеймсу Мэлори. Мужчина тотчас нахмурился.

 – Нет, – решительно заявил он.

 Поднявшись, Джорджина направилась к мужу.

 – Джеймс… – только и произнесла она.

 Тот грозно смерил жену взглядом.

 – Ты в своем уме, Джорджи? Думаешь, я не знаю, что это ничтожество тебя вожделеет? Я разве что согласен помочь ему сойти в могилу, не более того…

 Проигнорировав слова мужа, Джорджина напомнила:

 – У тебя более быстроходный корабль.

 – Но без команды, – поспешно заметил он. – Уйдет много дней, прежде…

 – Можете взять моих людей, – вмешался Дрю. – Мы с Габби отправимся с вами, ведь Ричард – наш друг.

 – Вы не будете управлять моим судном, янки, – предупредил Джеймс шурина.

 – Разумеется, нет…

 Однако Дрю, обойдя диван, с довольной ухмылкой присел рядом с женой. Эти двое считали дело уже улаженным, а вот Джулия весьма в этом сомневалась. На ее глазах Джорджина обняла мужа.

 – Ты замечательный человек, – прошептала она.

 Джеймс вздохнул.

 – Нет, я не хороший человек, я хороший муж. Это огромная разница.

 – Спасибо, Джеймс, – наконец произнесла Джулия. – Признаюсь, что я надеялась на вашу помощь. Просто я не знаю других лордов достаточно хорошо, чтобы просить о такой услуге.

 Джорджина еще не выпустила Джеймса из своих объятий, поэтому он только вскинул золотистые брови, глядя на Джулию поверх головы супруги.

 – Прошу объяснить мне, почему вы приехали в этот дом просить помочь человеку, которого, по вашим словам, ненавидите? Это несколько противоречиво, вы не находите?

 Джулия в ответ тоже приподняла бровки.

 – Полагаете, что я предпочитаю, чтобы он вернулся в Англию сломленным и готовым жениться на мне, чего он отнюдь не желает?

 – Веский аргумент, – признал Джеймс. – Поскольку эта помолвка заключена явно по расчету, полагаю, вы уже пробовали откупиться от графа деньгами.

 – Отец пытался, несколько раз, но граф неизменно отклонял все его предложения. Он желает получить доступ к состоянию моей семьи посредством этого брака.

 – Этот бесчестный договор позволяет ему добиться этого?

 – Нет, но он, в отличие от моего отца, лорд. И посему воображает, что, породнившись с нами, получит неограниченный доступ к деньгам нашей семьи. Будь я проклята, если позволю этому человеку заграбастать плоды тяжелого труда многих поколений моей семьи. Я скорее убью его, чем…

 – Хотите, мы убьем его за вас?

 Голос и выражение лица Джеймса были столь серьезны, что у Джулии сложилось впечатление: этот человек отнюдь не шутит.

 – Нет, разумеется, нет… Я не это хотела сказать… У меня скверная привычка говорить в сердцах то, что я на самом деле не думаю, а граф так сильно меня бесит, что хочется кричать…

 – Пожалуйста, не надо.

 Джулия невольно усмехнулась тому, как сухо прозвучали слова Джеймса.

 – Менфорд совершил эту мерзость до того, как я сообщила ему о выздоровлении отца. Вплоть до минувшей недели я была готова уважительно отнестись к слову, данному им, и соблюсти условия брачного договора, но недавно отец сказал мне, чтобы я выбросила все эти сомнения из головы… Не уверена, впрочем, что это остановило бы графа… Как бы там ни было, тогда Менфорду казалось, что стоит только ему сломить волю Ричарда, и наши денежки окажутся в его карманах. Теперь же, когда мой отец пошел на поправку, ясно, что этому не бывать… Я хотела бы плыть с вами… если не возражаете, разумеется… Нам с Ричардом необходимо официально разорвать помолвку и придумать, как сделать, чтобы подобное никогда не повторилось. Не думаю, что он задержится в Англии достаточно долго, чтобы все это обсудить.

 – Но какое это имеет значение теперь, когда ваш батюшка благословил вас не обращать внимания на договор?

 – Имеет, пока отец окончательно не поправится. Я не желаю рисковать его выздоровлением, ибо граф пригрозил мне скандалом, узнав, что я не собираюсь выполнять условия договора.

 – Как хотите, – кивнув, сказал Джеймс.

 Джорджина отошла от мужа и направилась к двери.

 – Пойду распоряжусь, чтобы собирали наши вещи.

 – Только мой саквояж, Джорджи, – твердо заявил Джеймс. – Ты больше и близко не подойдешь к этому чертовому пирату.

 При данных обстоятельствах эпитет «пират» звучал несколько странно, хотя он показался не таким уж грубым на фоне прочих крепких словечек, иногда слетавших с уст Джеймса, когда речь шла о Ричарде.

 Джорджина порывисто развернулась.

 – Из-за безосновательной ревности ты хочешь запретить мне отправиться в столь интересное путешествие?

 Золотистые брови снова взметнулись вверх.

 – Безосновательной?

 – Но…

 – Сегодня ты многого добилась, Джорджина. Я согласился помочь этому мерзавцу. Не испытывай судьбу.

 Жена неохотно кивнула.

 Джеймс смягчился настолько, чтобы добавить:

 – Ты ничего не упустишь, дорогая. Я не намерен требовать его освобождения без должных документов, подтверждающих, что закон на нашей стороне. Все – на борт! И быстро! Мы вернемся через несколько дней.