• Malory Family, #2

Глава 22

 Энтони осторожно потряс Рослин за плечо, пытаясь разбудить. Их карета уже свернула с Кингз-роуд в Гросвенор-плейс, откуда было рукой подать до Пиккадилли.

 Они подъезжали к городскому дому младшего лорда Мэлори. По расчетам Энтони, Джеймса дома не было с вечера, а Джереми должен уже спать. Хорошо бы, чтобы расчеты эти оправдались. Меньше всего ему хотелось сейчас давать какие-то объяснения и вступать в разговоры на щекотливые темы. Ведь помимо всего прочего, всю дорогу домой, если не считать перерыва, вызванного появлением разбойника, он провел в мечтах об удовольствиях, которые ждут его дома в постели. Далее терпеть он, естественно, не собирался.

 Рослин практически никак не отреагировала на действия мужа. Во второй раз она уснула очень крепко и сейчас, казалось, не очень понимала, что путешествие наконец закончилось. Заставить себя подняться по крайней мере она никак не могла. Она не думала уже ни о первой брачной ночи, ни о муже, ни о чем. Единственное, что ей хотелось, — поспать подольше.

 И кому это пришло в голову тормошить ее? Она раздраженно простонала, вздохнула, пытаясь скинуть беспокоящую ее руку, но глаза даже не приоткрыла. Энтони это привело в замешательство. Женщины в его присутствии практически никогда не спали, и, как следует поступать в подобных случаях, он не имел ни малейшего понятия. Он рассчитывал, что Рослин просто восстановит силы, немного подремав. Но не всю же эту ночь, о Боже!

 — Вставай, маленькая. Пойдем. Неужели ты забыла, какой у нас сегодня день? — попытался он еще раз привести ее в сознание.

 — Ммм?

 — Свадебные колокольчики уже что-то назвонили тебе на ушко? Или муж сам должен позаботиться о своих удовольствиях? Ведь в такую ночь ты должна бы лечь спать в чем-то невесомом, прозрачном и возбуждающем.

 Рослин сладко зевнула и наконец села, по-детски захлопав глазами, чтобы отогнать не желавший отступать сон.

 — Я не взяла с собой ничего, когда уезжала в Силверли.

 Энтони улыбнулся, поздравив себя с победой. Рослин обрела способность мыслить, пусть пока и не такую, чтобы понять, что он ее просто поддразнил.

 — Не волнуйся, дорогая. Я еще утром послал за твоими вещами.

 Это окончательно разбудило ее.

 — Ты не должен был этого делать! Какая глупость с твоей стороны! Как ты мог отдать такой приказ, не зная даже, выйду я за тебя или нет. А о Джорди ты подумал? Он мог проследить и узнать, куда я уехала.

 О шотландском кузене Энтони как раз подумал. Собственно, из-за него он прежде всего и устроил ускоренный переезд. Он послал смышленого парня, который должен был проследить за шпионившими за домом леди Франсес. Завтра он, возможно, уже будет знать лондонский адрес Джорди. Сейчас при виде расстроенной Рослин Энтони только усмехнулся:

 — Я, конечно, понимаю твое волнение, любовь моя, не каждый день приходится выступать в роли невесты. Но меня смущает, вернее, прямо задевает, что ты постоянно забываешь об изменениях, которые произошли в твоем положении. Ты же теперь замужняя дама. И чем быстрее твой кузен узнает об этом, тем быстрее он прекратит строить против тебя свои козни.

 Она улыбнулась. Улыбка, сначала нерешительная, стала расцветать, и вскоре уже лицо Рослин светилось счастьем.

 — Ведь это же и в самом деле так, правда?! Я так привыкла прятаться от Джорди, что должно пройти какое-то время, прежде чем я окончательно успокоюсь. Мне не надо ни от кого прятаться. Как здорово! Я свободна!

 — Не совсем свободна, любовь моя.

 — Да, конечно. Я не имела в виду…

 — Я знаю, — ласково потрепал он ее по подбородку. — Как бы там ни было, теперь ты моя, а я вдруг начинаю понимать, каким ужасным собственником я могу быть.

 Заявление это показалось Рослин совершенно абсурдным. Впрочем, она решила, что Энтони подшучивает над ней.

 — Послушай, Энтони, а почему ты настоял на том, чтобы мы вернулись в Лондон?

 В глазах мужа загорелись озорные огоньки.

 — Известно, что невесты очень нервничают в первую брачную ночь. Вот я и решил, что будет лучше, если ты проведешь ее в уже знакомой кровати.

 — Мне кажется, я сама об этом просила, — прошептала порозовевшая Рослин.

 — Конечно, это почти твоя идея, дорогая.

 — А ты сказал, что не хочешь беспокоить хозяев…

 — Я так сказал? Не думай об этом и не бойся. Весьма вероятно, что мы будем вести себя тихо, как церковные мыши.

 Опять он ее разыгрывает и поддразнивает. Честно говоря, сегодня это не очень-то приятно. Сомнительно, что она вообще когда-нибудь сможет привыкнуть к его намекам и шуткам по поводу интимных отношений. Впрочем, сегодня… Зевота помешала Рослин додумать эту мысль. Энтони хмыкнул. И как раз в этот момент карета остановилась.

 — Наконец-то, — вырвалось у Энтони, когда он, не дожидаясь кучера, спрыгнул на землю. — Спускайся, любовь моя. Я еще хочу попробовать перенести тебя через порог.

 Она приняла протянутые руки, которые тут же опустили ее на землю.

 — Совсем не обязательно… — начала было она.

 — Разреши уж мне сделать все, как того требует сей торжественный момент. — В конце концов, не случайно же появился этот забавный обычай. Возможно, он нужен для того, чтобы невеста в последний момент не могла сбежать.

 — Что за ерунда, — усмехнулась Рослин, обнимая его руками за шею. — Скорее всего началось с того, что пара невест хлопнулись в обморок у порога своего будущего дома. Вот и пришлось их вносить на руках.

 — Всего пара, ты думаешь? Уверяю тебя: невежество большинства юных леди в отношении первой брачной ночи до сих пор поражает. Видишь ли, матери в наши дни, к сожалению, не утруждают себя беседами с дочерьми на эти темы, что само по себе неправильно. Ведь в результате несчастным женщинам приходится тратить массу усилий на то, чтобы успокоить дрожащих от страха дочерей.

 — Энтони! — прикрикнула на него Рослин, хотя и ей было непросто сдержать улыбку в ответ на его уморительную ухмылку. — Как ты можешь говорить такое? А потом, — добавила она тихо, — не у всех невест есть мамы, чтобы просвещать их.

 — О, так мы перейдем от общих проблем на личности. — Энтони прервался, поскольку они уже были около двери, и он постучал в нее. — Однако ты, любовь моя, — продолжил он, нежно глядя на Рослин, — несмотря ни на что, не испугалась тогда. Правда?

 — Ты просто не оставил мне времени на это, — ответила она, чувствуя, что опять краснеет.

 — А сейчас, уже имея представления о многом?

 — Думаю, что упаду в обморок сразу, как только окажусь в доме.

 Энтони захохотал, но тут же поперхнулся смехом — в двери появилось стоическое лицо Добсона. Реакция дворецкого слегка разочаровала Рослин. Парень вел себя так невозмутимо, будто встречать хозяина с женщиной на руках было для него привычным занятием. Но уже через мгновение она поняла, что это была лишь маска. Как только Энтони вошел, физиономия дворецкого ожила и на ней появилось выражение крайнего удивления. Бедняга не подумал, что женщина его видит, а она поспешила спрятать улыбку за плечом мужа.

 Но, получив определенное удовольствие от наблюдения за дворецким, Рослин не заметила появления еще одного человека. В холл вошел Джеймс Мэлори с бокалом какого-то напитка в руках. Если он и был удивлен, то заметить это по нему было очень трудно. По крайней мере голос, который заставил ее обернуться, звучал как всегда со спокойной иронией.

 — Честно говоря, не рассчитывал, что стану свидетелем такого появления…

 — Я тоже не надеялся увидеть тебя сейчас здесь, — парировал Энтони, продолжая идти по направлению к лестнице. — Но уж коль скоро ты здесь, то хочу сообщить тебе, что на этой девушке я женился.

 — Что ты несешь, черт побери!

 — Он сказал правду, — подтвердила, чуть не рассмеявшись, Рослин. Эффект, произведенный на Джеймса, развеселил ее больше, чем обескураженная физиономия Добсона. — Неужели вы думаете, что в противном случае я позволила бы ему перенести меня на руках через этот порог?

 Энтони, взглянув на Джеймса, в свою очередь, даже остановился, удивленный тем, что смог привести в замешательство своего непробиваемого братца.

 — Слава Богу, Джеймс, я увидел то, чего ждал всю жизнь: ты лишился дара речи. Но надеюсь, ты поймешь меня, если я не стану дожидаться, когда ты очухаешься?

 С этими словами Энтони стал подниматься к себе.

 — Ты не думаешь, что мы ведем себя не очень прилично? — прошептала Рослин, когда они достигли второго этажа. Однако по голосу чувствовалось, что встреча с домочадцами ее весьма позабавила.

 — Ничуть, — поспешил он опровергнуть ее предположение. — Просто я хочу хоть чуть-чуть побыть с тобой наедине. Очень скоро на нас набросятся все мои родственники с поздравлениями и бесконечными вопросами.

 Как раз в этот момент они оказались в комнате, и Энтони, опершись спиной о дверь, облегченно вздохнул.

 — Наконец-то мы одни.

 Прежде чем Рослин успела что-то ответить, он осторожно опустил ее ноги, но так, что они едва касались пола. При этом он повернул ее к себе, и она оказалась как бы лежащей на нем. В таком положении они застыли на несколько мгновений, наслаждаясь одиночеством и тишиной. Он нежно целовал ее в губы, а Рослин, лишь почувствовав ласковое прикосновение его пальцев, медленно открыла глаза. И первое, что она увидела, — это пылающий страстью взгляд.

 — Ты когда-нибудь задумывалась, что первая брачная ночь — единственная, когда все знают, чем ты намерена заняться в постели? Ах, любимая, мне так нравится, когда ты краснеешь из-за меня. — Его голос был нежным и ласковым.

 — Как раз последнее, с тех пор как я встретила тебя, происходит со мной весьма часто.

 Не столько фраза, сколько ритм немного гортанного голоса, которым она была произнесена, довели и так обостренные чувства Энтони до крайнего предела. Он отстранил ее от себя. Руки его дрожали. Из горла вырвался приглушенный стон.

 — Я был безмозглым идиотом, заставляя себя ждать так долго этого момента. Даю тебе пять минут, Рослин, чтобы ты сделала то, что считаешь нужным. Но ради всего святого, сжалься надо мной и будь в постели, когда я вернусь.

 — Хочешь, чтобы я надела что-то легкое и возбуждающее?

 — О Боже, нет! Боюсь, что сейчас я просто не выдержу такой добавки, — почти прокричал Энтони, бросаясь в свою гардеробную.

 Рослин осталась одна. На лице ее блуждала счастливая улыбка. Грудь распирало сладостное ожидание. Неужели она смогла довести Энтони — этого знатока женщин — до такого состояния? Невероятно! Однако и сама она далеко не так спокойна, как хотелось бы. Конечно, зная, что должно случиться, чувствуешь себя гораздо легче. Неизвестное всегда пугает. К тому же она испытывает сейчас очень сильное влечение к Энтони.

 Пальцы с трудом подчинялись, когда Рослин начала расстегивать пуговицы, и она даже удивилась, что справиться с этим ей удалось весьма быстро. Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Уши улавливали каждый шорох за дверью. То, что она может открыться в этот момент, казалось ужасным. Наконец с раздеванием было покончено, и она нырнула в постель. Теперь Рослин не знала — стоит ли укрываться простыней целиком, или лучше встретить мужа обнаженной. Победу одержала врожденная стеснительность. Интересно, избавится она от нее, когда таких ночей пройдет много? Может, в конце концов она просто привыкнет к ним и станет равнодушной? Вряд ли. Только не с Энтони.

 Энтони появился в длинном темно-красном халате. И только тут она вспомнила, что не надела даже обычную ночную рубашку. Но на этот раз стеснительность беспокоила ее недолго. Так ли уж неприлично ожидать мужа обнаженной? Скорее всего нет, по крайней мере сегодня. Поощряющая улыбка Энтони показала, что она не ошиблась.

 — Ты позволишь? — спросил он, присаживаясь на кровать и доставая булавку, скрепляющую ее прическу.

 Рослин, будто удивляясь, потрогала упавший на плечо золотой локон:

 — Ой, я забыла.

 — Я рад этому.

 И он действительно был рад. Энтони любил это красное золото ее волос, любил ощущать его своими руками, испытывал наслаждение, разгребая его пальцами. Но вот все шпильки и булавки удалены. Однако руки остались на ее голове. Совершая какие-то колдовские пасы, они наполняли ее тело нежным теплом. Глаза сами собой закрылись. На губах появилась блаженная улыбка.

 — Как приятно… — тихо прошептала она.

 — Да? А что ты скажешь об этом?

 Губы Энтони коснулись ее виска, скользнули вниз, замедлив движение для долгого, горячего поцелуя. Рослин еще ощущала его вкус, а они уже опускались все ниже и ниже к ее груди. Горячие мурашки искрами пробежали по всему ее телу.

 — Как это приятно…

 Энтони довольно усмехнулся:

 — А скажи мне, любимая, ты веришь, что похожее было у нас всего лишь прошлой ночью? Мне кажется, прошла целая вечность.

 Сложив ладонь лодочкой, Рослин провела ею по его подбородку. Затем коснулась подушечками пальцев губ.

 — Всего одну вечность?

 — Рослин!.. — выдохнул в приступе нежности Энтони, целуя ее пальцы.

 Неотрывно смотрящие на нее глаза стали почти черными. Накал чувств сделался осязаемым: от нее к нему и от него к ней передавались теплые импульсы. Прокатываясь внутри возбуждающей волной, они отзывались в ушах Рослин звоном колокольчиков. Она оставалась неподвижной под воздействием гипнотического взгляда. Энтони, дернув плечами, сбросил с себя халат, затем стянул прикрывающее ее одеяло и накрыл ее своим телом. Соединившие их поцелуи были столь долгими и страстными, что Рослин буквально обезумела от вожделения, и как только слияние их тел стало реальностью, высшая его точка наступила немедленно. Гортанный вскрик удовлетворенной женщины раздался в тот самый момент, когда и Энтони достиг вершины наслаждения.

 Дыхание начало постепенно выравниваться. Но как хотелось продлить то состояние расслабленного блаженства, которое невидимым коконом сковало ее тело! Боясь вспугнуть его, Рослин не шевелилась. Без движений лежал и Энтони. Голова его покоилась на плече жены. Возбужденное горячее дыхание ласкало шею, заставляя слегка шевелиться локоны волос. Они защекотали плечо Рослин, и она вздрогнула. Движение было едва заметным, но, как оказалось, достаточным, чтобы вывести из оцепенения Энтони.

 — Я, черт побери, вел себя как неопытный юнец, — произнес он, грустно вздыхая. — Спешил, был нетерпелив. Ты имеешь все основания как следует наказать меня.

 — За что?

 — Неужели, ты не понимаешь сама…

 — Нет, не понимаю, Энтони.

 — За то, что не сдержал себя. Для мужчины моего возраста и опыта такие вещи непростительны. Все из-за тебя. Это ты заставила меня потерять голову.

 — Это так плохо?

 — Скоро ты узнаешь, что значит заниматься любовью с опытным мужчиной.

 — Честно говоря, пока мне кажется, что ты просто напрашиваешься на комплимент, — рассмеялась приглушенным грудным смехом Рослин. — Может, с твоей точки зрения, ты и вел себя как-то не так, но я чувствую совсем обратное. Ты был просто великолепен.

 На губах Энтони появилась его знаменитая, превращающая женские сердца в мягкий воск улыбка. Ей вновь стало трудно дышать. Приоткрывшиеся губы сами потянулись к нему. Однако, к разочарованию Рослин, ответного движения не последовало. Более того, Энтони прикрыл удивленную супругу простыней, встал, поднял с пола халат и набросил его на плечи. Правда, через мгновение он снова присел на кровать, но на самый краешек, на некотором расстоянии от нее. Рослин ощутила смутную тревогу.

 — А теперь, дорогая, пора перейти к тому, что может дать тебе повод пошуметь, — сказал он с наигранным вздохом.

 — Пошуметь? — заморгала глазами Рослин.

 — Конечно, ведь у тебя такой необузданный темперамент!

 Она улыбнулась, полагая, что он опять намеревается поддразнить ее.

 — Ты полагаешь, что я должна срочно обуздать его?

 — Это было бы неплохо, поскольку я вынужден наконец признаться, что обманул тебя сегодня.

 — В каком смысле?

 — Не догадываешься, любимая? Дело в том, что на самом деле я вовсе не собираюсь поддерживать отношения со своими любовницами и хочу стать примерным мужем. Это серьезный удар по твоим планам, не так ли?

 — Но ты же согласился!

 На этот раз в его улыбке отразилось то, что принято называть мужским превосходством.

 — Признаюсь тебе, что сегодня я мог бы согласиться с чем угодно, лишь бы добиться нужного мне ответа, даже письменное обязательство мог бы дать. Но к счастью, по данному вопросу наших отношений ты его не потребовала.

 Рослин недоуменно посмотрела на него, чувствуя, как недавняя приятная вялость и спокойствие вытесняются в ней нарастающим раздражением. Похоже, он сыграл с ней очередную шутку, попросту одурачил ее.

 — Так ты женился на мне обманом!

 — Я стал твоим мужем с самыми искренними намерениями.

 — Но я же предложила тебе то, о чем любой может только мечтать, парень!

 — Однако как раз мне это совсем ни к чему. Если ты хорошенько подумаешь, то и сама поймешь, милая, сколь абсурдным является твое требование. Не ты просила взять себя в жены. Жениться на тебе решил я сам, и, знаешь ли, подобное со мной произошло впервые. Решение не было для меня легким. И уж коль я принял его, то совсем не для того, чтобы иметь любовниц. Их в моей жизни было достаточно. Сейчас мне нужна жена.

 Ситуация действительно была довольно нелепой. Спокойный тон, которым Энтони отвечал на ее выпады, заставил Рослин немного устыдиться. Но сдаваться она не собиралась. Лишь говорить начала тише.

 — Это ты сейчас говоришь так. Что будет через месяц, не говоря уж через год? Твои глаза очень скоро сами начнут рыскать по сторонам.

 Энтони улыбнулся, хотя и отдавал себе отчет в том, что рискует рассердить ее этим еще больше.

 — Мои глаза рыскали по сторонам, как ты изволила выразиться, в течение последних девятнадцати лет. Почему бы им не отдохнуть, а, Рослин? Они остановились на тебе и не хотят отправляться в новые странствия.

 В глазах Рослин загорелись сердитые искры.

 — Так ты еще и находишь возможным шутить надо всем этим? Ну тогда позволь мне сказать…

 Но Энтони не позволил даже закончить фразу. Резко наклонившись, он обхватил ее за талию и подвинул к себе через всю кровать, оказавшись прямо над ней. Простыня слетела, обнажив тело Рослин, но она была слишком разгневана, чтобы заметить это. Зато Энтони видел все. Нечто, подобное электрическому разряду, пробежавшему по его животу, настоятельно возвестило, что пора прекращать эту перебранку и возвращаться к тому, что положено делать в первую брачную ночь. Глупая девочка! Злиться из-за того, что ему не нужен никто, кроме нее? Она же должна быть счастлива. Сцены устраивают как раз из-за обратного. Но он знал, что будет именно так, и, как опытный игрок, припас запасной ход.

 — Что ты скажешь насчет компромисса, любовь моя? Ты по-прежнему настаиваешь на том, чтобы у меня была любовница?

 — Провались все пропадом! Разве не об этом я тебе все время талдычу? — выпалила она.

 — Очень хорошо. — Взгляд Энтони прошелся по ее лицу, остановившись на губах. Голос зазвучал с задушевной нежностью: — А ты сама не могла бы взять на себя ее роль?

 — Я?

 — А кто же еще? — притворно удивился он, глупо улыбаясь. — Так уж получилось, что ты на данный момент единственная женщина, которая меня интересует.

 — Ты прекрасно понимаешь, что я имела в виду совсем другое.

 — Возможно. Но это единственное, на что я способен сейчас.

 Рослин несколько секунд молчала, соображая, правильно ли она поняла смысл его ответа.

 — Существует же женщина, с которой ты встречался до сегодняшнего дня?

 — Безусловно, и даже не одна. Но никого из них нельзя считать моей постоянной любовницей. К тому же, да будет тебе известно, ни с одной женщиной я не встречался с тех самых пор, как увидел тебя. Но дело даже не в этом, моя сладкая, а в том, что я не хочу видеть в моей постели никого из моих прежних знакомых или заводить для этого новых. Вот так сильно тебе удалось прилепить меня к себе. Что же тут поделаешь?

 — Можешь ты хоть один раз поговорить со мной серьезно, Энтони! — взмолилась раздраженная Рослин.

 — Я за всю свою жизнь не был столь серьезен, как сейчас, дорогая. Я честно говорю, что хочу только тебя. Как я могу при этом заниматься любовью с какой-то другой женщиной? Заставить себя усилием воли желать кого-то в таких делах невозможно. Или ты думаешь иначе?

 В глазах ее мелькнули замешательство и интерес. Но уже через секунду Рослин, нахмурившись, поджала губы.

 — Все, что ты сказал, вовсе не означает, что ты рано или поздно не встретишь женщину, которая тебе понравится.

 Энтони утомленно вздохнул:

 — Если это когда-нибудь случится, то клянусь тебе, Рослин, мне достаточно будет представить тебя такой, какой ты сейчас находишься здесь передо мной, и этот образ вытеснит любую другую.

 Она издала звук, очень смахивающий на усмешку.

 — Прекрасно сказано. Отдаю тебе должное. Но не забывай, мне известно, что ты не любишь меня.

 Энтони прижал ее к кровати своим телом.

 — Тогда нам стоит разобраться в том, что я чувствую, не так ли? — Голос его был нежен, но было очевидно, что он начинает терять терпение. — Так, прежде всего страстное желание обладать тобой. Такое сильное, что я, черт побери, боялся притронуться к тебе, чтобы снова не потерять рассудок. Еще во мне проснулся собственник: хочется, чтобы ты принадлежала только мне. Это чувство я вообще впервые обнаружил в себе недавно. Видимо, оно связано с ревностью, которая терзает меня вот уже несколько недель.

 Глаза Рослин округлились. Реакция, судя по всему, была несколько неожиданной для него.

 — Только не говори, что все это тебя крайне удивляет, дорогая моя.

 — Ты ревновал? Но к кому?

 — Да чуть ли не к каждому, черт бы их всех побрал, даже к моему ветреному братцу. Открою тебе правду, раз уж на то пошло: все те джентльмены, которые числились в твоем списке, вполне подходили в качестве женихов, разве что за исключением Флеминга. Он парень действительно странноватый. Но обо всех других я просто солгал тебе. Солгал, потому что не мог даже думать о том, что кто-то из них может обладать тобой.

 Он прижал ее к кровати, ожидая, что это признание вызовет самую бурную реакцию. Но Рослин и не пыталась вырваться. Наверное, удивление оказалось слишком сильным…

 — Тогда ты, должно быть, меня… — зашептала она растерянно, боясь произнести то, о чем думает.

 — Проклятие! — взорвался наконец Энтони. — Да неужели я бы женился на тебе, будь по-другому?

 Вспышка гнева не произвела на Рослин ни малейшего впечатления.

 — Ты женился на мне, чтобы помочь выбраться из затруднительной ситуации, — напомнила она, — и я благодарна тебе за это.

 Он прикрыл глаза, моля Бога о том, чтобы окончательно не взорваться.

 — Милая моя, если бы я просто хотел тебя выручить, я быстренько нашел бы способ заставить твоего надоедливого кузена отказаться от надежд на наследство. С твоей внешностью подобрать тебе жениха не представляло труда. Но ты была нужна мне самому. В этом все и дело. — Энтони на мгновение смолк, чтобы заговорить уже более строгим тоном: — И если ты мне еще раз предложишь развлечься с другой женщиной, поверь, дорогая, я поступлю так, как поступали мужья в добрые старые времена: как следует поколочу тебя. Теперь тебе должно быть все ясно. Других женщин не будет — ни сейчас, ни в будущем.

 Он ждал ответа. Ждал, что она опять огрызнется, и все начнется сначала. Но ответ оказался совсем иным: лицо Рослин расцвело улыбкой, прекрасные глаза наполнились теплом, и в них замелькали чудесные золотистые искорки. Неожиданная перемена произвела на Энтони ошеломляющее воздействие. Он замер, не зная, что делать дальше.

 — Ты вроде упоминал о том, что продемонстрируешь, как ведут себя опытные мужчины? — подсказала она ему. — Я вроде бы смогу судить об этом…

 — От этого обещания я не отказываюсь, любовь моя, — рассмеялся счастливый Энтони. — Теперь уж я не опозорюсь.

 …Ночь была великолепна. Все разъединяющее их исчезло. Они хотели одного, и все было, как они хотели.