• Malory Family, #2

Глава 39

 Как долго они ехали, Рослин не знала. Может, несколько минут, а может, целую вечность. Сладостная зыбкая пелена, не нарушаемая ни единым словом, оградила ее от внешнего мира. Под мирный стук копыт идущего плавной рысью жеребца и ритмичные удары сердца Энтони у самого уха она погрузилась в приятное полузабытье. Возвращаться к реальности с ее проблемами не хотелось и тогда, когда муж аккуратно снял ее с коня и поставил на ноги.

 Проблемы начались тут же. Еще когда муж снимал ее на землю, из кармана юбки что-то выпало. Но растерявшаяся Рослин еще секунд пятнадцать топталась на месте, прежде чем посмотреть под ноги, увидеть скомканный конверт и, сообразив, что это такое, нагнуться за ним. Ее опередил Энтони, ей же осталось только сдержать готовый вырваться стон. Как же это она забыла об этих дурацких счетах? Как раз сейчас только и не хватало, чтобы их обнаружил Энтони! Хуже момента не придумаешь. Вряд ли можно надеяться на то, что он вернет ей конверт. Конечно, он этого не сделает. Он уже его распечатывает!

 — Энтони!

 Он взглянул на нее, удивленно изогнув черные брови.

 — Это адресовано мне, — единственное, что он нашел нужным ответить.

 Рослин попыталась было убежать в дом, причем рванулась она так быстро, будто в этом было решение всех ее трудностей. Но лишь только она сделала шаг, Энтони остановил ее левой рукой. В правой он держал поднятые бумаги, которые уже начал читать. Ознакомившись с содержимым пакета, он поднял на жену глаза. В голосе, когда он заговорил, явно звучали растерянность и удивление.

 — Могу я спросить, что ты собиралась делать с этим?

 Возможности избежать неприятного разговора не было. Надо было что-то отвечать.

 — Это за мебель, которую я купила, — сообщила она, глядя в лицо мужа.

 — За что этот счет, я понял. Меня интересует, что ты собиралась с ним делать.

 — Я собиралась оплатить его. Потому что…

 Голос ее задрожал, и она смолкла, увидев, что Энтони смотрит на ее карман, из которого вывалился еще один конверт. Карман юбки явно прорвался, черт бы его побрал, во время путешествия верхом. Не дожидаясь продолжения объяснений, Энтони запустили в него руку и вытащил все оставшиеся счета.

 — И эти тоже ты собиралась оплатить.

 Она кивнула.

 — Да, — пришлось произнести ей вслух, поскольку он смотрел не на нее, а на бумаги.

 — Тогда почему же ты сразу не сказала продавцам, чтобы они присылали счета на твое, а не на мое имя?

 — Я… Я хотела, но потом забыла, — пролепетала она, удивляясь тому, что муж был совершенно спокоен.

 — Нет, не так, — возразил он, заставляя ее сердце сжаться от страха. — Впрочем, ты с самого начала действовала не лучшим образом. Те вещи, которые ты приобрела, я мог бы купить раза в два дешевле, — добавил он, окончательно приводя ее в недоумение веселым тоном.

 Сказав это, Энтони сделал наконец то, что она ожидала: засунул счета в свой карман. Рослин это рассердило.

 — Они за мои заказы! — воскликнула она.

 — Но эти вещи украсили мой дом.

 — Я их купила, — настаивала Рослин. — И пропади все пропадом, я за них и расплачусь!

 — Нет, этого не будет. Ты не собиралась платить с самого начала, так что давай оставим все так, как и предполагалось. Договорились?

 Энтони улыбнулся. Улыбнулся ей!

 — Не упрямься, Энтони. У тебя и так достаточно долгов. Я хочу заплатить за то, что я…

 — Успокойся, любовь моя, — перебил он ее. — Наверное, мне не следовало позволять тебе думать, что я могу опасаться финансовых проблем. Но тебя так развлекала идея запутать меня в долгах, что мне просто не хотелось мешать, — произнес Энтони, демонстративно опуская глаза долу. Затем хмыкнул и поднял пальцами ее подбородок. — Но правда заключается в том, что ты могла бы переоборудовать еще сотню домов, и я бы даже не повел бровью.

 — Но ты не можешь быть так богат!

 Он довольно рассмеялся:

 — Наверное, не мог бы, не будь у меня брата гениального во всем, что касается денег. Про Эдварда говорят, что он превращает в золото все, к чему притронется. Именно ему мы и поручили вести финансовые дела нашей семьи. Если после того, что произошло в нашем городском доме, он тебя не устраивает, можно переехать. У меня есть несколько имений неподалеку от Лондона, а также поместья в Кенте, Нортамптоне, Норфолке, Йорке, Линкольне, Уилтшире, Девоне…

 — Хватит!

 — Тебя так огорчает, что женился я на тебе не из-за денег, дорогая?

 — Как бы там ни было, а их у тебя прибавилось, — решилась до конца расставить все по местам Рослин. — В соответствии с брачным контрактом я сегодня утром открыла счет на твое имя.

 После сказанного ранее сообщение прозвучало довольно нелепо. Энтони совсем развеселился:

 — Думаю, что тебе лучше всего еще раз съездить в банк и отдать эти деньги в рост для наших детей. И коль мы уж об этом заговорили, ты должна знать: я хочу сам тебя обеспечивать. За одежду для тебя, драгоценности, любые украшения платить буду я.

 — А что мне прикажешь делать со своими деньгами? — несколько резковато спросила Рослин.

 — Все что угодно. Есть многое, на что еще можно потратить деньги. Кстати, будет неплохо, если ты станешь советоваться со мной и по поводу того, как собираешься расходовать свои деньги. По крайней мере это поможет нам в будущем избежать недоразумений типа сегодняшнего.

 Итак, самостоятельностью ей предлагается немного поступиться. Это раздражало. Но женское сердце Рослин не могло не почувствовать удовлетворения от слов мужа, тем более что упомянул он о детях. Об их будущих детях! Сердце подсказывало, что речь идет о благополучном разрешении той самой мучающей ее проблемы.

 — Если наша дискуссия требует продолжения, то не лучше ли нам перенести ее с улицы в дом, — предложила она.

 Энтони усмехнулся ее почти официальному тону. У него были свои виды на продолжение разговора, связанные с тем неописуемо приятным чувством, которое он испытал, когда она так доверчиво, прижималась к нему по дороге сюда. Что бы она ни говорила, а это было предложение мира, и ему следовало ответить тем же. То, что зародилось в них обоих во время недавней счастливой скачки, необходимо было закрепить и по возможности скорее.

 — По-моему, данная тема исчерпана, — произнес он, беря жену под руку и направляясь к двери дома. — Но есть кое-что другое, что требует от нас срочного и полного внимания.

 Сердце Рослин екнуло от сладостного предчувствия, но она тут же одернула себя, боясь ошибиться. Она постаралась не обольщаться и тогда, когда он нежно взял ее за руку и повел в свою комнату. Даже, когда дверь за ними закрылась, она продолжала изо всех сил сдерживать себя.

 Энтони пересек комнату, сняв на ходу сюртук и бросив его в тот самый шезлонг, на котором началась для нее вчерашняя ночь. Рослин нахмурилась. Этот предмет мебели вызывал отнюдь не положительные эмоции. Что и говорить, муж преподал ей на нем, как и обещал, запоминающийся урок. В груди шевельнулась обида, но одновременно проснулись и воспоминания о минутах блаженства, которые тоже были у нее именно в этой комнате.

 — Иди сюда, дорогая, — позвал Энтони, направляясь к кровати и расстегивая пуговицы своей белой батистовой рубашки.

 Сердце опять сжалось в сладостном томлении. И вновь холодок страха пробежал внутри. Женское чутье подсказывало, что муж, вне всякого сомнения, стремится к ней сейчас, хочет ее. И все-таки… Еще одного сеанса обязательной полуживотной любви она попросту не вынесет.

 — Ты чувствуешь, что можешь… что можешь притворяться, будто испытываешь страстное влечение ко мне. Правильно я поняла?

 — Притворяться? — Брови Энтони удивленно поползли вверх. — О, я понимаю. Ты до сих пор не веришь в то, что желание могло возникнуть во мне и само по себе, помимо моей воли, сладенькая моя? Но ты можешь хотя бы подойти и помочь мне разуться?

 Она повиновалась только потому, что он так и не ответил на ее вопрос, а предпринимать что-либо, пока не будет уверенности в его подлинных чувствах, было бы неправильно. В конце концов после того, что она сделала, Рослин готова была простить ему даже некоторую жестокость в обращении с ней. Пусть это будет наказанием, если нужно. Да, она многое могла бы снести сейчас, но только не отсутствие настоящей страсти в Энтони.

 — Ты нервничаешь, дорогая, — кивнув головой, произнес он, заметив, что Рослин не повернулась к нему и после того, как сняла второй ботинок. — Не надо, дорогая. Тебе следует воспользоваться мной, раз уж такая возможность появилась сама собой.

 Он тут же пожалел о том, что сказал, увидя, как Рослин вздрогнула и напряженно замерла. Он сам неосторожно вернул ее к ощущениям прошлой ночи, которые она вряд ли забудет. Возможность повторения вчерашнего и его самого приводила в ужас. Оправдываться было поздно. Энтони подвинулся вперед так, что жена оказалась между его ног, и нежно прижался щекой к ее жакету. Руки заскользили по ее бедрам, бокам и остановились на груди. Реакция была мгновенной. Рослин, задрожав, изогнулась всем телом, запрокинув назад голову. Сам воспламененный ее страстью, Энтони резко притянул жену к себе, заваливаясь на кровать, затем, не выпуская ее из объятий, перевернулся. Теперь он лежал на Рослин, раздвинув ее ноги своими.

 — Притворяюсь, любовь моя? Боюсь, на подобный подвиг не способны ни ты, ни я.

 Последовавший за этим страстный поцелуй обжег ее губы. От жара его испарились и нервозность, и последние сомнения. Это было великолепно. Это было то, о чем не забывало, и о чем просило ее тело: огонь, поглощающий все мысли и соединяющий их в единое целое. Проклятие прошлой ночи спало. Он целовал ее так, будто мог умереть, оторвавшись от ее губ. Он был весь в ней целиком, ничего не тая и не скрывая. И под страстными его прикосновениями душа Рослин оживала и расцветала.