• Malory Family, #2

Глава 40

 — Через два дня я уезжаю, Тонни, — первым делом сообщил Джеймс, входя в столовую.

 — Хочешь, чтобы я помог упаковывать вещи?

 — Не утомляй меня, малыш. Я же знаю, тебе было приятно, что я остановился у тебя.

 Энтони хмыкнул:

 — И когда же ты окончательно решил лишить меня своего присутствия?

 — Когда увидел, сколь в безнадежном направлении развивается ситуация в твоем доме. Попросту надоело наблюдать за всем этим.

 Энтони бросил вилку и задумчиво уставился на брата, который после своего заявления повернулся к нему спиной и спокойно направился к буфету, чтобы наполнить свою тарелку. Слова Джеймса почему-то задевали. До сих пор Энтони не сомневался, что добился существенного прогресса в отношениях с Рослин. Сейчас ему стоило только коснуться ее, и она оказывалась вся в его власти. Разве такое развитие ситуации можно назвать безнадежным? Очень скоро она поймет, что он нужен ей так же, как она ему, поймет глупость своего поведения и выбросит из головы все дурацкие правила, которые придумала. Но пока она не подойдет к этому сама, он будет, черт побери, жить по ним, соблюдать их договоренности до самой последней буквы.

 — Может, ты объяснишь, что имел в виду, — обратился он к Джеймсу, который уже успел усесться напротив.

 Тот изобразил дурацкую гримасу и начал оглядываться по сторонам, явно желая уйти от ответа.

 — Мне нравится, как теперь стало в этой комнате. Во сколько обошлась перестановка?

 — Прекрати, Джеймс!

 Брат пожал плечами:

 — Все очень просто, милый мальчик. Только эту комнату она разделяет с тобой постоянно. Я не столь рассеян, чтобы не заметить: выходя за эту дверь, вы становитесь будто чужими, дьявол вас раздери. Где же твоя хваленая хитрость, позволявшая в считанные дни заставить любую дикарку есть с твоих ладоней? Или у твоей женушки особая невосприимчивость к подобным штучкам?

 — Это не твое дело, как ты догадываешься.

 — Я знаю.

 — У нее нет особой невосприимчивости, но она и не такая, как другие женщины, — попытался все-таки объяснить Энтони. — У нее чертовски необычные представления… Нет, не то… Дело в том, что я хочу, чтобы она сама пришла ко мне. Сама, совершенно добровольно, понимаешь, без этих маленьких воздействующих на чувства женщины хитростей, которые, по сути, не оставляют ей выбора.

 — Ты имеешь в виду, что… что она пытается отказать тебе? Неужели? — Джеймс ухмыльнулся, видя, как нахмурился брат. — Не хочешь ли ты сказать, что напряженность между вами так и сохранилась после того маленького недоразумения с Марджи?

 — Ты до сих пор помнишь, как ее зовут?

 Насмешка, звучавшая в вопросе, была очевидна, но старший брат решил ее проигнорировать.

 — Говоря откровенно, я захаживал к ней в таверну довольно часто. — О том, что ходил он туда с тайной надеждой встретить снова ту маленькую злючку в мужских штанах, Джеймс решил умолчать. — Но ты-то… Неужели тебе не пришло в голову просто как-нибудь все объяснить жене?

 — Я пытался. Но второй раз не собираюсь.

 Джеймс вздохнул, удивляясь упрямству брата и не задумываясь, что его собственное всю жизнь доставляло массу неприятностей не только врагам, но и друзьям.

 — Излишняя гордость — одна из отличительных черт дураков, малыш. Ты уже почти месяц женат. Надо было мне уже давно все рассказать твоей леди.

 — Только через мой труп, — огрызнулся Энтони.

 — Неужто мы обиделись? — улыбнулся Джеймс. — Зря. В конце концов все это не имеет значения. Ты выиграл ее. Мне просто жаль, что ты так поступаешь со столь хорошим выигрышем. Немного романтичности, думаю, вам бы не помешало. Она же буквально растаяла, когда увидела тебя при лунном свете, не правда ли?

 Энтони почувствовал сильное желание причинить брату боль и с трудом сдержался, чтобы не вскочить со стула.

 — Самая последняя вещь, в которой я нуждаюсь, это твои советы, Джеймс. У меня своя тактика в отношениях с собственной женой. Пусть кому-то кажется, что она не срабатывает, но она есть!

 — То, что вы ведете себя, будто чужие — часть этой тактики? Враги днем — любовники при луне? Я бы не вытерпел. Когда они не сдаются с первой попытки…

 — Они не стоят второй?

 — Некоторые стоят. Но существует так много сладких утешений, чтобы доставлять себе излишнее беспокойство.

 — А у меня зато есть Рослин!

 — Доказательство принято, — засмеялся Джеймс. — Она из тех, кто беспокойств стоит, как я понял?

 Ответом была мягкая улыбка Энтони, первая за время разговора. Джеймсу она сказала гораздо больше, чем слова. Да, маленькая шотландка стоит того, чтобы немного помучиться и потерпеть из-за нее. Но совершенно очевидно, что он с помощью своей тактики лишь глубже увязает в болоте, в котором оказался. Не будет ничего удивительного, если, вернувшись в следующий раз в Англию, Джеймс увидит, что Рослин ведет себя так же, как жена Джейсона, которая использует любой предлог, чтобы избежать общения с собственным мужем. Как бы объяснить это брату? Найти ответ на этот вопрос Джеймс не успел, поскольку в дверях столовой показалась Нетти.

 — Извините, сэр Энтони, но леди Рослин хотела бы сказать вам несколько слов.

 — Где она?

 — В своей комнате, сэр. Ей очень не по себе, и выйти она | не имеет возможность.

 Энтони взмахом руки отослал служанку.

 — Провались все пропадом! — буквально прорычал он, едва дождавшись, когда та выйдет.

 — Что с тобой? — покачал головой Джеймс. — Сказали, что твоя жена больна, а ты ругаешься, вместо того чтобы выразить беспокойство и…

 — Послушай, Джеймс, ты не знаешь, что за чертовщина происходит, а потому не лезь не в свое дело! Раз она больна, значит, произошло то, чего она так желала. Я заподозрил это еще утром, когда… — Взглянув на брата, недоуменно изогнувшего брови, он на мгновение прервался. — Проклятие! Как ты не понимаешь, — продолжил он еще более возбужденно. — Рослин собирается сообщить, что я скоро стану отцом.

 — О!.. Это же великолепно! — выпалил расплывшийся в улыбке Джеймс прежде, чем заметить, как помрачнел брат. — Разве нет? — добавил он растерянно.

 — Нет, это совсем не так здорово, черт побери!

 — Но, Боже мой, Тонни, появление детей после свадьбы вполне закономерно и…

 — Я и без тебя это знаю, болван! Более того, я хочу иметь детей. Однако связанное с ними условие меня совершенно не устраивает.

 — Плата за отцовство? Но тут уж никуда не денешься, — рассмеялся Джеймс, естественно не понявший, о чем говорит Энтони. — Но, Боже, речь идет всего о нескольких месяцах. Неприятно, конечно, провести их, не имея возможности спать с собственной женой, однако не смертельно. К тому же можно всегда найти утешение в любом другом месте.

 Энтони поднялся из-за стола. Голос его, когда он заговорил, был ровным, но слишком холодным, чтобы свидетельствовать о душевном спокойствии:

 — Если бы я искал утешение в другом месте или речь шла о нескольких месяцах, я бы, наверное, отнесся к новости так же, как и ты, брат. Но мое воздержание начнется сразу же, как только моя дорогая жена сообщит мне о своем состоянии, и неизвестно сколько продлится.

 — Кто мог придумать такую нелепость? — воскликнул удивленный до глубины души старший брат.

 — Уж не я, конечно, черт побери!

 — Ты хочешь сказать, что единственное, из-за чего она захотела спать с тобой, — желание иметь ребенка?

 — Других причин она не признает.

 — Не хотелось бы этого говорить, малыш, но похоже, что твоя женушка нуждается в хорошей трепке, — выпалил обиженный за брата Джеймс.

 — Нет, больше всего мне и Рослин нужно, чтобы она поняла, что не права. Сама поняла. И это обязательно произойдет. Вот только когда? Это, милый братец, и есть тот вопрос, от раздумий над которым я схожу с ума.