Глава 26

 Шийна решила, что единственный способ выразить свой протест запереться в южной башне. Будет сидеть там до тех пор, пока Джейми не позволит ей покинуть замок Киннион. Здесь никто не будет к ней приставать, тем более что дверь заперта изнутри. Она набрала со стола достаточно еды, чтобы прожить несколько дней. Джейми, разумеется, об этом не догадается. Он сочтет, что голод выкурит ее из башни.

 Когда он в этот день вернулся вечером в замок и обнаружил, что дверь заперта, а Шийна не отзывается, он попросту взломал дверь. Шийна стояла посреди комнаты лицом к лицу с его яростью, и никакой замок не защитил ее.

 — Немедленно скажи, что все это значит! — скомандовал Джейми. — Ты ведь слышала, как я тебя зову. Какого дьявола не отвечала?

 Шийна собрала в кулак всю свою храбрость.

 — Вы не имели права ломать замок, сэр Джейми. Если бы я хотела видеть вас здесь, то открыла бы вам.

 — Твое молчание не поведало мне об этом.

 — А если бы я велела вам уходить прочь, вы расслышали бы меня сквозь ваши крики и стук? — возразила она.

 Джейми потемнел от гнева, но Шийна продолжала:

 — Я имею право на уединение. Ваш отец никогда не взламывал дверь комнаты вашей матери. Он уважал…

 — Я не мой отец! — оборвал ее Джейми. — И никаких запертых дверей не потерплю. Тем более когда мы поженимся, имей это в виду, малышка.

 Шийна задохнулась от злости.

 — Ваша самоуверенность превосходит все. Я хочу, чтобы между вами и мной всегда была преграда!

 Она стояла перед ним, уперев руки в бока, выставив вперед подбородок и тяжело дыша; гнев Джейми куда-то улетучился. Он рассмеялся.

 — Ты просто чудо как мила со своими горящими глазками. Я никогда не смогу долго на тебя сердиться.

 Услышать подобное от Джеймса Маккинниона? Шийна ушам своим не поверила.

 — Я не игрушка. Терпеть не могу, чтобы мной забавлялись.

 — Терпеть не могу, терпеть не могу! — передразнил Джейми. — А есть на свете что-нибудь, что тебе по душе?

 — Свобода.

 — Ты знала свободу? — с иронией спросил он. — Ты подчинялась воле отца, пока не стала подчиняться моей.

 — Отец давал мне свободу.

 — Ну да? Прямо-таки давал? Или ты сама ее брала? Шийна больше не в силах была выносить его пристальный взгляд. Этот человек обладал огромной проницательностью.

 — Это ничего не значит, — возразила она. — Главное, что я и теперь подчиняюсь его воле, а не вашей. И буду поступать так, как велит мне он, а не вы.

 — Ах вот как? — Джейми усмехнулся. — Отлично, в таком случае я постараюсь отыскать его и обсудить вопрос с ним. Макьюен будет рад союзу с Маккиннионами.

 — Нет! — выкрикнула, задыхаясь, Шийна.

 — И это, разумеется, положит конец бессмысленным препирательствам.

 — Нет! — еще громче крикнула Шийна.

 — Посмотрим. Я хочу найти его, и я его найду.

 — Никогда вы его не найдете, только зря потратите время, — уверенно заявила Шийна.

 Но Джейми теперь знал, откуда ее уверенность.

 — Не так уж это трудно, — сказал он. — Разговор с твоей тетей в Абердине все мне объяснит. Шийна поняла, что ее загнали в угол.

 — Я ненавижу вас, Джеймс Маккиннион!

 — Правда? — резким тоном произнес он, внезапно почувствовав усталость. — Да, я не сомневаюсь в твоей ненависти, дорогая, не сомневаюсь ни в малейшей степени. Но ты ненавидишь имя, а не человека. Мне это больно, и я устал. — У Шийны широко раскрылись глаза, и Джейми быстро добавил:

 — Когда мы встретились впервые, ты ничего не имела против меня. Ты испугалась только после того, как узнала мое имя. Ты можешь это объяснить?

 — Я ничего не обязана вам объяснять, — ответила Шийна без прежнего пыла.

 — Ах, ну конечно же нет, — подхватил он с издевкой. — Твой способ борьбы с затруднениями — просто не замечать их. Так позволь мне объяснить, если хочешь: ты наслушалась сказок, страшных сказок, и боялась меня еще до того, как мы познакомились. Скажи, если я ошибаюсь, Шийна. — Она молчала, и Джейми продолжал:

 — Я не стану спрашивать, что ты слышала. Не стану отрицать, что в этих историях есть доля правды.

 Но, переходя из уст в уста, такие истории обрастают преувеличениями, согласись с этим, Шийна.

 — Как я себе представляю, правды больше, чем преувеличений, возразила Шийна.

 — Доля правды, Шийна. Недостаточная, чтобы осудить меня.

 — Достаточная, чтобы не доверять вам. Брови у Джейми сошлись на переносице, губы сжались в одну твердую линию.

 — Взгляни на меня, Шийна, — потребовал он. — Забудь о моем имени, постарайся увидеть меня таким, какой я есть. Разве я давал тебе хоть раз повод бояться меня? Угрожал твоей жизни или причинял иное зло?

 — Причиняли! — с готовностью выпалила она. — Вы все время мне приказываете. Говорите о праве на обладание, хотя знаете, как я к этому отношусь. Все время задираете и обижаете меня.

 — Чертова упрямая девчонка! — заорал Джейми. — Мое единственное преступление заключается в том, что я хочу тебя. И если ты будешь честной, то признаешь, что это вообще не преступление. Ты уверяешь, что мое желание тебе неприятно, а на самом деле это вовсе не так.

 — Нет, так! — крикнула она. — Я клянусь.

 — Шийна, пора кончать со всеми этими глупыми ссорами.

 Он шагнул вперед, и вот уже между ними почти нет расстояния.

 — Подойди ко мне, Шийна, — мягким голосом произнес Джейми. — Последуй хоть раз зову своего сердца.

 Шийна не сделала ни шагу, но что это меняло? Стоит ей лишь остаться на месте — и он приблизится и обнимет ее, обовьет своими руками. Она помнила эти руки. Шийна закрыла глаза и тотчас вспомнила, что ощущала, когда Джейми целовал ее. Веки ее вновь поднялись, когда он коснулся ее и ласково притянул к себе.

 Больше он не двигался. Только пристально смотрел на нее, глаза в глаза. Может быть, пытался увидеть в них правду?

 — Шийна, — тихонько, одним дыханием выговорил он. — Я знаю, что будет, когда я поцелую тебя, но, возможно, ты забыла и нуждаешься в напоминании?

 — Нет, я не забыла. Это твое дьявольское колдовство виновато, что мне нравятся твои поцелуи, вот и все, — сказала она с глубокой убежденностью.

 — Колдовство? Как же ты себя обманываешь! Единственное колдовство это радость, которую испытывают двое, когда их с одинаковой силой влечет друг к другу. При чем тут дьявол!

 — Ну зачем тебе это? — вскричала Шийна почти в отчаянии.

 — Мне нужно быть рядом с тобой, Шийна, обнимать тебя, дотрагиваться до тебя. Ну ответь же мне, неужели я причиняю тебе боль? Нет, я только обнимаю тебя. И мне можно украсть поцелуй-другой.

 Он коснулся губами ее губ, и Шийна вскрикнула от боли.

 — Что это? — спросил он, глядя на небольшую припухлость. — Отчего?

 — Я… упала, — неуверенно произнесла она. Он жестко взглянул на нее — и взорвался:

 — Клянусь Богом, женщина, ты лжешь! — Он отпрянул, опасаясь, что иначе может не удержаться и ударить ее. — Прошел всего день, и ты отдалась другому мужчине! — гремел он. — Кто угодно, только не я, так? Джеймсон был достаточно скверен, а теперь с тобой был кто-то из моей родни!

 — Как ты смеешь обвинять меня? — завопила Шийна в неудержимой ярости и изо всех сил хлестнула Джейми по щеке. — Сначала Джеймсон, теперь еще кто-то! Может, тебе нравится считать меня шлюхой, чтобы облегчить собственную вину, но я должна тебя разочаровать. Только моему мужу я отдамся добровольно. Надо же, кто-то из его родни! Я ненавижу вас всех, вы все для меня одинаковы! Дикие животные!

 — Тогда как же…

 — На меня напали! Но какая разница, кто это сделал — ты или твой родственник? Ты не защищаешь меня от опасности, потому я и заперлась здесь. Но и здесь я в опасности!

 Джейми пощупал свою щеку. Шийна попятилась в страхе перед тем, что натворила. Глаза у Джейми так и пылали. Но причиной его негодования оказалась вовсе не ее пощечина.

 — Тебя изнасиловали? — спросил он убитым голосом.

 — Нет, до этого не дошло на этот раз. Но ты привез меня обратно в замок и заявил, что не отпустишь, а сам ничего не сделал, чтобы защитить меня. Значит, я должна жить здесь в страхе перед любым мужчиной, в том числе и перед тобой?

 Ее обвинение подействовало, потому что она была права. Да, это его оплошность. Он и Колин привезли девушку в замок, но не объяснили ее положение в доме остальным.

 — Скажи мне, Шийна, кто на тебя напал, — обманчиво-спокойным голосом попросил Джейми.

 — Зачем?

 — Затем, чтобы примерно наказать одного и таким образом обеспечить тебе безопасность на будущее.

 — Разумеется. Прекрасное решение, — сказала она с едкой насмешкой. Наказать мужчину за то, что у него такая же скотская натура, как у тебя. Наказать его, потому что ты лэрд, а он нет. Разве ты виноват меньше, чем он?

 — Мои намерения были ясными с самого начала.

 — И это тебя извиняет? — ощетинилась Шийна. — Ну а его намерения были столь же ясными, поэтому ты и должен его простить.

 — Шийна!

 — Нет, ты меня выслушаешь! Я не скажу тебе, кто был этот человек, ведь он знал, что лэрд меня не оберегает, знал, что у меня нет покровителя. Я сама ему это сказала.

 — В таком случае ты должна была сослаться на меня. В голосе у Джейми явно прозвучала обвинительная нота, и Шийна воинственно выставила вперед подбородок.

 — Я не могу ссылаться на близость с тобой, которой на самом деле нет, даже ради того, чтобы защитить себя. Есть лишь одно решение, сэр Джейми!

 — Позволить тебе вернуться в Абердин? Нет, есть и другое решение.

 Он казался разгневанным сильнее обычного и начал мерить комнату шагами. Шийна обеспокоенно наблюдала за ним. Казалось, прошла вечность, прежде чем он заговорил — совершенно спокойно.

 — Мы вступим в брак.

 Он обернулся и взглянул на нее: по лицу Шийны промелькнуло смущение, но его тотчас сменил гнев. Она не понимала, что ему так же трудно было произнести эти слова, как ей услышать.

 — Вот как? — не веря ушам своим, спросила она. Есть ли предел его самоуверенности? — И как ты надеешься это уладить? Я не намерена давать согласие.

 — Мы обвенчаемся! — холодно повторил он. Гнев Шийны словно испарился и сменился неуверенностью. Неужели у него есть способ принудить ее? Нечто такое, о чем она не подумала?

 — Всего лишь прошлым вечером ты говорил о праве на обладание. Что изменилось?

 — Такой договор тебя не устраивал. Или ты передумала?

 — Но ведь ты уверял, что не женишься на девушке, не попробовав ее.

 Напоминание только подогрело его гнев, и он ответил жестко:

 — Это относилось к девственнице. Мы с тобой оба знаем, что ты испытала страсть. И поскольку ты не покончила после этого счеты с жизнью, значит, тебе понравится. Я, понимаешь ли, не хочу жену-недотрогу, а ты такой, похоже, не будешь.

 Шийна задыхалась, щеки у нее пламенели, и она ответила Джейми в том же тоне, каким он говорил с ней:

 — Значит, ты намерен изнасиловать меня? И воображаешь, что после этого я дам согласие выйти за тебя замуж?

 — Нет, дорогая, — сказал он с холодной улыбкой. — Мы скоро поженимся, и я, стало быть, могу подождать, пока у меня появится послушная жена, готовая принимать все радости брака.

 — Никогда! — крикнула Шийна, но Джейми повернулся к ней спиной и вышел. Она крикнула еще громче:

 — Ты никогда меня не заставишь! Слышишь?

 Потом она села на кровать и опустила голову на руки. Итак, все сначала; она вернулась к тому, чего так страшилась: над ней опять нависла угроза брака с вождем хайлендеров. Вспомнились страшные рассказы о нем, о его жене, о его набегах. В памяти всплыли слова Найела, что Маккиннион станет бить и насиловать ее, заставит мучиться до конца дней, заставит страдать. Его холодный гнев — прямое тому доказательство. Он ни слова не сказал о чувствах к ней, не говорил о любви. Похоть движет им, и только.